Управляющий Дворца,
с превеликой радостью
спешу поздравить Вас
с награждением
Медалью Почёта.
Поздравляю, мадам.
Герр Хайман Теперсон,
не менее яркая звезда
нашей оперы...
- Простите.
- Ваше Высочество.
- Что случилось?
- Только что приехала ваша дочь,
и она хотела бы
поговорить с вами.
Прошу прощения,
срочные дела.
Но эта медаль почётна
невзирая на то, кто её вручит.
Прошу, закончите за меня.
Приношу свои извинения.
Принеси чаю, Мария.
О помолвке объявят только
через несколько дней.
И сейчас, Олимпия, твоё поведение
должно быть безупречным.
Не должно быть
ни тени скандала.
Ни даже намёка.
Папа!
С возвращением.
- Я соскучился.
- И я по тебе скучала.
Филипп!
Сколько раз я тебе говорила,
что нужно стучаться, прежде
чем входить в мои апартаменты?
- Дорогая, но я Ваш муж.
- И всё равно.
- Ты ей сказала?
- Да, замечательная новость.
Вопрос скорее политический.
Пруссия для нас очень важна.
И Император заинтересован
как можно более
укрепить наши связи.
- Но окончательное решение за тобой.
- Как ты можешь такое говорить?
Звучит как речь революционера.
- Она ведь не любит Руперта.
- Ну и что?
Но я женился на тебе по любви.
У нас - это скорее исключение,
чем правило.
Я выйду за Руперта, мама.
Конечно, выйдешь.
Дорогой, ты её повидал, теперь
можешь возвращаться во дворец.
Мы с Олимпией должны
подготовить приглашения.
Какие приглашения?
На приём в честь Руперта. Он сейчас
в Вене с официальным визитом.
Ничего сложного, будет всего
человек двести-триста.
Увидимся за ужином, Олимпия.
Папа... я так рада,
что наконец-то дома.
Смотрю на тебя каждый раз
и думаю,
что очаровательней быть
просто невозможно.
- И каждый раз ошибаюсь.
- Спасибо.
Я выйду замуж,
потому что хочу этого.
Чувство долга во мне сильнее
личных чувств.
Знаешь, Олимпия, порой мне кажется,
что ты сильнее любого из нас.
Моя дочь!
- Филипп!
- Лина. Альберт.
Рад вас видеть, но должен
бежать, извините.
Ну...
- Явилась.
- Кто?
Опасность, которой нам не избежать -
Лина Шварценфельд.
Так и знала. Она дома.
Только ради неё он мог
покинуть дворец среди бела дня.
Я думаю, ты права.
Мы должны действовать быстро,
Альберт. Очень быстро.
Так и будет.
Трогай.
- А они с Рупертом ещё...
- Долгие годы.
Ты думаешь, почему её мужу удаётся
оставаться послом в Берлине всё это время.
Лина всеми силами будет стараться
не допустить вашей свадьбы.
Иначе она утратит всё
своё влияние.
Будь осторожна, Олимпия.
Очень осторожна.
Так, будто холодный взгляд
голубых очей Императора
следит за тобой днём и ночью.
Хорошо.
Думаю, придётся пригласить
Лину на приём.
Её нельзя недооценивать,
она слишком опасна.
- Мама?
- Что, дорогая?
Руперт не слишком умён, не так ли?
Он и не должен быть, он ведь принц.
Я прошу прощения, подскажите,
здесь можно парковаться?
Я тут впервые и не знаю
ваших правил.
И не узнаете, но одно могу сказать
точно: если вам прямо не сказали,
что это разрешено, то это,
скорее всего, запрещено.
Но это неправильно.
С такой системой не будет
развития.
Застынете, как камень.
В том-то всё и дело. Это английская
машина или французская?
- Американская. Привёз с собой.
- Американская?
Не знал, что в Америке делают
такие прекрасные машины.
Здесь у вас не слишком
много знают об Америке.
Полагаю, возможность получить
образование здесь весьма ограничена.
Да, пожалуй.
У людей моего сословия, например,
просто нет на это времени.
Рад был познакомиться. Можете
парковаться где угодно.
Спасибо, сэр.
Ваш пропуск.
Письмо от австрийского посла
в Вашингтоне
Главному Управляющему Дворцом,
принцу Филиппу Балластрему.
Ваше Высочество.
Господин из Америки
просит встречи.
Нет.
Прошу прощения.
Оставьте послание мне,
мистер Фостер,
я обязательно передам его
принцу Филиппу лично в руки.
- Значит, сегодня встречи не будет?
- Сегодня невозможно.
Здесь полно людей,
ожидающих аудиенции,
включая британского графа
и двух русских