Годы спустя мне удалось подойти
к Ральфу МакКуори и сказать,
"Вы понимаете, что это всё ваша вина."
[Смеется]
В марте 1976 года подбор
актеров был полностью завершен,
Джордж Лукас и компания
прибыли в Северную Африку.
Это был странный караван британских
и американских кинематографистов,
работающих во франкоязычной стране
над сценарием, в который мало кто верил.
Самым важным для меня
на том этапе был...
объем работы, которую
нам приходилось делать,
и того, чего
надо было добиться.
У нас были серьезные сомнения,
что мы уложимся в сроки.
Но испытание огнем
уже началось.
Теперь судьба фильма целиком
зависела от Джорджа Лукаса.
Когда шел всего лишь
первый день съемок,
на Сахару обрушился первый
за 50 лет сильный ливень.
Мы собирались снимать
на соляной равнине.
Выхожу я утром, вижу, как вдоль улицы
горизонтально льет дождь. Вот так.
Я подумал: "О боже".
Пришлось объявить день отдыха и
отправить всех назад,
потому что мы ни за что не смогли
бы снимать в такую погоду.
[Лукас]
В первые две недели съемок,
у нас было много проблем с погодой.
Мы не успевали снимать,
декорации сносило ветром.
Это была катастрофа.
В те моменты, когда я был
подавлен, я говорил себе:
"Боже, я пытаюсь прыгнуть выше головы.
Не знаю, что я буду делать дальше."
Конечно, надо делать то,
что считаешь правильным.
Температура с утра достигала
38 градусов по Цельсию.
Удовольствие находиться
под палящим солнцем Туниса
было сомнительным.
[Женщина]
Люк! Люк!
На протяжении многих часов
жарясь в тяжелом костюме,
даже постановщик
трюков Питер Даймонд,
считал условия работы
физически изматывающими.
[Даймонд]
Я был единственным каскадером
на съемках фильма в Тунисе.
Я был тусканским рейдером
или песчаным человеком.
Я не люблю загорать.
Мне не нравится солнце.
Я просто обгораю.
Поэтому я просто
умирал в этом пекле.
Я больше не мог терпеть этого,
потому что было так жарко.
Было так много проблем.
Место было не совсем походящим.
Кажется, мы рождены для страданий.
Такова наша участь.
С-3РО наконец-то...
был собран в самый первый раз...
за день до того,
как мы начали снимать.
R2-D2 не очень
хорошо функционировал.
Он мог катиться
в положении на трех ногах,
но не мог поворачивать
голову одновременно с этим.
[Бейкер]
Повсюду были провода.
Голова вращалась
на шарикоподшипнике.
Я хватался за все, за что мог
Ухватиться, и поворачивал ее и так и эдак.
Не очень сильно.
Потому что если бы я повернул голову
слишком сильно, провода закрутились
бы на моей шее.
А потом они говорили "Стоп!
Ну ладно, перерыв на обед."
И все просто уходили
и оставляли меня.
Потом, в конце концов,
они вспоминали про меня.
Так случалось много раз.
[Дэниельс] Одевать костюм в первый
раз было тяжело само по себе,
а через пару шагов на
левой ноге раскололся
пластик на ступне...
и мягко, но сильно и настойчиво,
осколки стали втыкаться --
в мою ступню.
Поэтому мы это сняли, и я
пошел на площадку, хромая на одну ногу.
Вот тогда я и начал паниковать от того,
что предстояло пережить в ближайшие дни.
В то время как актеры и съемочная
группа начали роптать
о неблагоприятных условиях,
сэр Алек Гиннес стал
образцом профессионализма.
[Форд]
Для меня было завораживающим
смотреть на Алека Гиннеса.
Он всегда был готов,
всегда профессионально настроен,
всегда очень добр по
отношению к другим актерам.
Он имел четкое представление о том,
как лучше быть полезным в этой истории.
[Хэмилл]
Он был человеком, который
привносил некоторый порядок.
Я спросил его, зачем
он хочет это делать?
Ему очень нравилась идея сыграть
роль наставника или волшебника...
в нравоучительной постановке...
где добро и зло так ясно определены.
Мотор!
Как долго эти дроиды были у тебя?
Три или четыре сезона.
Если хочешь, они продаются.
Покажите мне свои документы.
Вам не надо смотреть его документы.
Мне не надо смотреть ваши документы.
Вы ищете не этих дроидов.
Мы ищем не этих дроидов.
Он может идти по своим делам.