того, в чем были некогда уличены
так явно, так неопровержимо?
Не знаю, что и думать.
Вижу, ваша милость решительно не верит ни единому моему слову.
Я...
Господи помилуй! Ваша честь, это же мать мистера Джонса.
Уверен, она оправдает меня перед вашей милостью.
Мы так давно не виделись, сэр, что вы, вероятно, меня не узнаете.
Действительно.
Вы не очень сильно изменились.
Сэр, у меня к вам сугубо личное дело.
И к вам, мистер Партридж.
Что ж, прошу, мадам, продолжайте.
И помните, что над нами есть тот, от которого ничто не укроется.
Партридж.
Благоволите припомнить, я сказала вам когда-то, что однажды вы все узнаете.
Я сознаюсь в непростительной небрежности, что не открыла вам это раньше.
Да уж!
Но поверьте, я не знала, насколько это необходимо.
Неужели я по неведению наказал невинного человека?
Неужели мистер Партридж не отец ребенка, найденного в моей кровати?
Нет, сэр, это не он.
Magna est veritas et praevalet.
Вы, наверно, помните
и вы, мистер Партридж, молодого человека из деревни по имени Самер?
Самер?
 - Священник.
- Ах да, прекрасно помню.
Мистер Олверти.
Молодой джентльмен, достойный всяческих похвал.
И красавец, каких я не встречала.
Вы, верно, хотите сказать, что он отец вашего ребенка.
- Нет, сэр, вы ошибаетесь.
- Как так?
К чему же тогда все это предисловие?
Мистер Самер действительно отец ребенка, но я не мать его.
Но вы... вы же сами, вспомните, признались мне в этом.
Да, призналась.
И была щедро вознаграждена его матерью за сохранение тайны и за свой позор,
за все те оскорбления, которым я подверглась.
Кто же была эта женщина?
Ваша сестра.
Бриджет?
В тот день, когда он намеревался просить руки вашей сестры, он заболел оспой
и на следующее утро умер, так и не узнав, что она носит его дитя.
Благоволите припомнить, что одно время я состояла горничной при вашей сестре.
Мне-то она и доверила тайну,
от которой зависела ее честь и, следовательно, жизнь.
Она хотела любой ценой скрыть свое несчастье.
Затем вы уехали по делам в Лондон,
как раз за три месяца до рождения ребенка.
- Остальное вам известно.
- Да.
Я до сих пор помню, как нашел его беспомощным, невинным малюткой.
До сих пор чувствую нежное пожатие его маленькой ручки.
Да, он был моим любимцем.
Надеюсь, мистер Партридж, когда-нибудь вы простите меня.
О господи, как же я заблуждался.
Итак, вы приговариваетесь к смертной казни.
Отвести его к месту исполнения приговора и повесить.
И да простит господь вашу душу.
Томас Джонс, ваша честь.
Да, конечно.
- Имеет ли заключенный что-нибудь сказать?
- Да, ваша честь.
Еще до этого ужасного случая
я решил оставить прежний безумный и порочный образ жизни.
Он привел к прискорбным последствиям,
и было бы неразумно пренебречь полученными уроками.
Я твердо решил больше не грешить.
Уверяю вас, больше вам грешить не придется.
Итак, вы приговариваетесь к смертной казни.
Отвести его к месту исполнения приговора и повесить.
И да простит господь вашу душу.
Ваша честь! Это мистер Фитцпатрик.
Теперь он вне опасности и хочет дать показания,
что он сам напал на обвиняемого и первым нанес удар.
Я знала!
Освободить заключенного.
Таким образом, показания свидетелей, ваша честь
являются сущей ложью.
Мадам!
Стойте!
Это все она, ваша честь!
Мадам! Немедленно вернитесь!
С дороги!
Мистер Даулинг.
- Знаете ли вы эту даму?
- Эту даму, сэр?
Да.
По какому делу вы к ней ходили и кто вас послал?
Мистер Блифил, по делу мистера Джонса.
- Что же вы говорили ей?
- Сэр, точно я не могу припомнить...
Вы сказали, что мы получим сколько угодно денег
на преследование мистера Джонса судебным порядком.
Полагаю, я сказал что-то в этом роде.
Мистер Блифил посылал вас также в Гринвич подкупить тех свидетелей?
Да, посылал.
Я бы не сделал этого, если бы не думал, что доставлю вам удовольствие.
Вы бы этого не думали, если бы знали,
что мистер Джонс мой родной племянник.
Боюсь, сэр, это не так.
- Как! Неужели