участников войны.
Двое моих коллег из комиссии, чудесные
люди, были со мной одного мнения.
Я не буду вдаваться в детали дела,
но суть заключения комиссии такова:
"Нет повода лишать Гумбеля права
преподавания в высшей школе.
Он не нанес вреда имиджу
университета
и имеет право на собственное
мнение".
Это заключение было нами
составлено
и направлено на факультет.
Однако, содержание документа
стало известно моим коллегам ещё раньше.
Все профессоры,
а их было подавляющее большинство,
эти очень уважаемые коллеги
были крайне возмущены.
Они поддались стадному чувству,
что в Германии, увы, происходит часто.
Все хотят быть такими, как другие.
Стремятся не выделяться
из большинства.
Значение мнения большинства
возрастает настолько,
что ведёт к страху
остаться одному.
Что касается моих двух коллег
из комиссии,
они позвонили мне
на следующий день и спросили,
не возражаю ли я, если они свои
подписи отзовут обратно.
Документ был уже подписан.
Я ответил: "Конечно, и я не стану
вам в этом мешать,
но моя подпись останется.
Наше совместное заключение
будет подписано только мной,
а вы составляйте другое".
Так и было сделано.
На факультетском заседании
это долго обсуждалось.
И как результат: весь факультет
проголосовал против меня.
И я остался с моим заключением один.
Это меня огорчило, не скрою,
но я повёл себя совершенно иначе.
В школе я научился противостоять
большинству.
Я - не храбрец и не герой.
Я никогда не рисковал жизнью,
но кое-чему я в школе научился.
Престиж, авторитет... они мне не импонируют.
Я отступаю от общепринятой
манеры поведения
и не боюсь говорить то,
что для меня очевидно.
В случае с Гумбелем многие мне
потом говорили,
что я был прав, но... было уже поздно.
Я привёл второй пример,
чтобы показать,
что идеи университета для меня
превыше всего.
В случае с Гумбелем речь идёт
о свободе мнения и слова.
Если профессор высказал
свое мнение
и за это может быть изгнан
из университета,
значит, мы все проиграли.
Тогда назавтра возникнет
что-то вроде
обвинения в богохульстве,
в оскорблении церкви или
ещё что-то в этом духе.
"Свобода университета должна быть
безусловной", - сказал я тогда.
"Только в том случае профессор
должен быть исключён из университета,
если он нарушил закон и осуждён судом.
В противном случае профессор
не должен преследоваться за собственное мнение".
Тогда я защищал свободу
во второй раз.
Вы видите, что значат для меня
идеи университета.
Это не было упрямство
ради упрямства.
Не было цели силовым путём сделать
так, чтобы Гумбель остался.
Случай с Гумбелем - это его судьба.
Когда декан университета
спросил меня,
хочу ли я направить правительству
вотум против решения факультета,
я ответил: "Нет!"
Я знал, что министр Реммеле (СПД)
по политическим мотивам
за исключение Гумбеля.
По тем причинам, которые наносят нашим
мыслям о свободе прямой удар в лицо.
С нами СПД говорила так, будто мы -
партия, а не свободный университет.
Поэтому я не хотел иметь ничего
общего с правительством и
отказался от права вотума.
Иногда я думал:
"Я сижу здесь,
как представитель университета,
вместе с моими коллегами.
Я защищаю те же идеи, что и они.
Но что в действительности?
Защищаю я интересы университета?
Или их защищают другие?
С моей точки зрения,
они предают свободу.
Я - за свободу идей университета.
Я, так сказать, кукушкино яйцо
в нашем сообществе,
представитель вненациональной идеи
против условностей сословий
и общества,
которые не признаю;
но в фатальной ситуации это,
возможно, изменится.
Я хочу добавить ещё кое-что...
Моя странная, необычная биография...
Как я стал профессором - это было
настолько аномально,
что следует сказать -
мне помогал некий добрый ангел...
а, может, недобрый...
Замечательный ангел-лгунишка
так обманул моих коллег, что они
способствовали моему возвышению...
Перевод: Huchting
Корректировка: Wasilisa