Славьтесь.
- Скажи мне...
Кто получает
"Римский обозреватель"?
Честно говоря, профессор, это служебная тайна.
Нет желания вляпаться.
Да ладно.
Информация по работе.
Раз так, профессор, экземпляров
"Римского обозревателя" у нас два.
Один идет приходу Святой Анны,
другой - протоиерею, дяде адвоката Розелло.
- И все?
- Все.
Ладно, спасибо.
Целую руку.
Благодарю.
Это по работе.
Жаль! Думал, вы
обратились к вере.
Пока нет, но я на верном пути.
Пишу статью про Манцони.
Номера, что вы просили, все здесь.
Как видите, я не причастен.
Я не понимаю.
Прекрасно понимаете.
Вы могли бы сомневаться во мне.
Да, антиквариат - моя слабость,
но это все.
Идемте, профессор, покажу
вам кое-что интересное.
Вам понравится.
Откопал ее в деревенской церкви.
Разве можно оставить ее гнить?
- Сколько такая стоит?
- Еще не оценивал.
Я ее пока придержу.
Пусть меня порадует.
Осесть в доме какого-нибудь
вора она всегда успеет.
- Вы ни во что не верите?
- А вы?
Ну я...
зачем начинать?
Я кое во что верю.
Вероятно, даже слишком крепко
для нашего времени.
"Это письмо - твой смертный приговор".
"Ты умрешь...
за содеянное".
"Ты умрешь".
КАЖДОМУ СВОЕ (лат.)
Разреши поинтересоваться,
что ты делаешь последние два часа.
Дай хотя бы в моей комнате
побыть одному. Пожалуйста.
- Беспокоюсь за твою отстраненность.
- Думаешь, я писал те письма?
Считаешь, я способен на такое?
Я восстанавливаю отправленное
Манно письмо из той же газеты.
- Но зачем?
- Зачем?
За решеткой три безграмотных, а моя реконструкция
доказывает, что убивали другие. Понятно?
- Зачем тебе это?
- Паоло, зачем тебе это?
В деревне лишь священники получают
экземпляры "Римского обозревателя".
Но бесполезно
объяснять это вам.
Протоиерей Розелло
желает встретить вас лично.
Пожалуйста, проходите.
Пожалуйста.
Вот. Нужно для статьи
про Манцони, так?
- Верно.
- Не беспокойтесь, вернете при случае.
Да, вы простите меня
за беспокойство...
- В эти скорбные дни.
- Мой бедный племянник...
Почему в тот день он не пошел на охоту один?
Был бы сейчас с нами.
- Темное дело.
- Темное?
Таинственное.
Отчего же?
Преступников уже нашли.
Наше дело - отстраниться.
Что еще мы можем.
Надеюсь, бедный аптекарь будет гореть
в аду за свою двойную жизнь.
Считаете, он должен
попасть в ад?
В таком случае...
Доброго дня.
Роза... Розина,
слышишь меня?
Пришел профессор Лаурана.
Он хочет поговорить с тобой.
Хочет помочь освободить
твоего отца и братьев. Открой.
Не хочу.
Она напугана. Если ее братья
и отец выйдут, они ее убьют.
Они в любом случае выйдут.
Важно, чтобы я с ней поговорил.
Бесполезно - она не желает говорить.
Отойдем.
В день преступления... убийства.
Где находились ваш брат и племянники?
- Тут.
- Тут?
- Да.
- Но...
- Кто их видел?
- Все видели.
Все - это кто?
- Вы-то должны были их видеть?
- Нет.
Меня здесь не было.
Меня здесь не было.
Лаурана, привет!
Ты в Палермо?
- По экзаменам.
- Видал?
Давай отойдем. Невозможно говорить.
Чикаго... Как в Чикаго!
А в моем краю, уважаемый
депутат, убивают по-старому.
Слышал о бедном Рошо?
Конечно слышал.
Знаешь, когда приехал сюда, почувствовал
себя как в Техасе или Далласе.
Лаурана, тебе я могу сказать.
За две недели до смерти,
Рошо приезжал ко мне в Рим.
- В Рим?
- Да, в парламент.
Что он хотел от тебя?
Идем, расскажу.
ГРАЖДАНЕ,
БЕРЕГИТЕ ВАШИ САДЫ
Наш несчастный друг Рошо
встретился со мной в Риме.
Он интересовался, мог бы я в Палате и газетах выдвинуть
обвинение против почтенного жителя твоей деревни.
Кто держит провинцию под контролем,
грабит и занимается махинациями.
- Почтенный? Контролирует провинцию? Кто это?
- Сказал, у него есть доказательства, и исчез.
Неудивительно, он же мертв.
А ты? Не связал эти два случая?
Я подозревал, но расследование
пошло иначе... по женщинам.
Знаешь, что я думаю?
От дела смердит.
Уверен, здесь замешана женщина.
Весь шантаж, знаешь, похоже,
Рошо хотел оградить кого-то от скандала.
Защитить женщину.
В конце