Поведай горестную нашу повесть,
Чтоб, плача, отошли они ко сну.
Бесчувственные угли отзовутся
На твой печальный голос и прольют
Из состраданья огненные слезы,
И в пепел, в черный траур облекутся
По свергнутом законном короле.
Милорд, король решенье изменил:
Отправитесь вы в Помфрет, а не в Тауэр.
Для вас же, государыня, приказ
Во Францию спешить без промедленья.
Нортемберленд, ты лестницею служишь,
Чтоб Болингброк взойти на трон мой мог;
Но мало остается дней до срока,
Когда твой мерзкий грех, созрев нарывом,
Прорвется с гноем;
будешь недоволен,
Хотя б он дал тебе полкоролевства,
Затем что ты помог взять все;
А он подумает, что ты, умея
Сажать на трон монархов незаконных,
С захваченного трона и его
Сумеешь свергнуть по причине вздорной.
Любовь плохих друзей рождает страх,
Страх - ненависть, а ненависть - обоих
К заслуженной погибели ведет.
За грех мой я отвечу - и конец!
Проститесь и немедленно расстаньтесь.
Я дважды разведен! О злые люди,
Расторгнут вами мой двоякий брак:
С короной и с законною женою.
Дай взять назад мне клятву поцелуем;
Нет,
поцелуем скреплена она!
Нортемберленд, нас разлучив,
на север
Отправь меня, где стужи и болезни;
Жену - во Францию, откуда в блеске
Явилась к нам, разубрана, как май;
Днем всех святых в свой возвратится край.
Расстаться надо? Надо жить в разлуке?
Да, милая, сердца разнять
и руки.
Во Францию пошлите нас вдвоем.
Любовь была бы, но не мудрость в том.
Так дайте мне последовать за ним.
И наши слезы мы соединим.
Плачь там по мне, как по тебе здесь - я;
Коль разойтись, так в разные края.
Пусть вздохи мерят путь твой, мой - стенанья.
Что ж...
Чем дольше путь, тем дольше и рыданья.
Стенать я буду, что ни шаг, вдвойне;
Скорбь удлиняет путь короткий мне.
С невзгодой обрученье мы ускорим:
С ней сочетавшись - не расстаться с горем.
Замкнем уста лобзаньем.
Так мое
Даю я сердце; так беру твое.
Отдай же мне мое обратно.
Дележ несправедлив. Верни мое,
Чтоб не убила я в себе твое.
О!
Теперь ступай: владею вновь своим,
Чтоб скорбью я могла покончить с ним.
Утеха горю - промедленья час.
Прощай!
Пусть боль доскажет все за нас.
Милорд,
вы до конца не рассказали:
Рыдания прервали ваш рассказ
Про въезд племянников двух наших в Лондон.
- На чем остановился я?
- На том, милорд,
как руки грубые из окон
На Ричарда бросали всякий сор.
Хм..
Итак, наш герцог, Болингброк великий,
Верхом на скакуне горячем ехал,
И, словно зная гордость седока,
Конь выступал неспешно, величаво;
А Болингброку все "привет!" кричали.
Казалось, сами окна говорили -
Так много любопытных взоров жадно
И стар и мал бросали на него
Из амбразур; казалось, все фигуры
На стенах расписных ему кричали:
"Господь с тобою, Болингброк! Привет!"
А он на обе стороны, без шляпы,
Склонялся ниже гордой конской шеи
И говорил: "Спасибо, земляки!"
Так проезжал он, кланяясь все время.
А бедный Ричард!
Где же ехал он?
Ах, как в театре зрителей глаза,
Едва актер любимый удалится,
Следят за вновь вошедшим без вниманья,
Считая скучной болтовню его...
С презрением таким же все косились
На Ричарда: никто "Бог да хранит!" не крикнул,
И не приветствовал его никто,
Но сором...
...в венценосца все кидали;
Он отряхал его с печалью кроткой,
В лице ж боролись слезы и улыбки,
Свидетельства терпения и скорби.
Когда бы все сердца с великой целью
Бог не ожесточил,
они б смягчились,
И сжалилось бы варварство само.
Но божью руку видно в этом деле,
И покоряемся мы высшей цели.
Я Болингброку клятву дал свою,
И власть его навек я признаю.
(Открывается дверь)
Сюда идет Омерль.
Он был Омерлем;
Но, с Ричардом дружа, лишился сана,
И Ретлендом его должны вы звать.
В парламенте за преданность его
Монарху новому я поручился.
Привет, мой сын.
Скажи, кто те фиалки,
Что новую украсили весну?
Не знаю я, и знать я не хочу;
Я б не желал одною быть из них.
Вам следует умно себя вести,
не то сорвут, не дав вам расцвести.
Что в Оксфорде?
- Все торжества, турниры?
- Насколько мне