Врагов шпиговать свинцом!
Со стажем большим стрелок!
Спокойно дырявлю лоб!
Вот я какой прикольный!
Готовьте скорее гроб!
Пусть черви сожрут вражину!
Буду я только рад
И выстрелю даже в спину!
Такой я подлец и гад...
- Проваливайте, приятель.
- Но, Лу, вы же поклялись!
Да, и не нарушу клятвы. Я буду вашей,
но сейчас...
сейчас уходите.
- Где они?
- Ушли.
- Неужели я еще жив?
- Я вашу смерть отогнала.
Странно.
Вы уже второй раз спасаете мне жизнь.
- Почему?
- Потому только...
Потому, что я Вас люблю. Лишь Вы
можете меня сделать другой, чистой.
Ладно, ладно.
- Я что-нибудь должен?
- За что?
За то, что Вы спасли мне жизнь.
Но я же люблю Вас.
Так и думал.
И за это мне придется платить.
Разве любовь продается?
Ах, так?!
Вы любите меня бескорыстно?
Несчастная.
Вам хочется быть другой?
Похвально.
Видите, что это?
Чек на пять долларов.
Ровно пять долларов.
Только смотрите, не потеряйте.
Он вас наведет
на благочестивые мысли.
Как вы низко пали.
Я ненавижу Вас, ненавижу!
Адиос!
Ненавижу.
"Вашингтон: Если б я был жив, пил бы
только Кола-Локу. Линкольн: Я тоже".
Линкольн и Кола-Лока.
Такого ещё не было!
Как этому парню только приходит
в голову такое?!
- Вот и я говорю, как?!
- Весь город этим обклеен.
- Джо должен умереть.
- Я - "за"!
Стало быть,
вы больше его не любите?
- Я хочу плюнуть на его гроб.
- Я тоже, но как мы его туда уложим?
На то вы и мужчина.
Мы все здесь мужчины, так?
Есть тут кто-нибудь?
Добрые люди.
Так-то лучше.
Добрые люди,
пожертвуйте несчастному слепцу
глоточек освежающего,
отрезвляющего кола-локового
лимонадика.
Гораций, зачем этот маскарад?!
За тем, что Джо скоро придётся
платить по счетам.
Продолжайте!
Итак, завтра утром,
на главной улице...
Пока, солнышко.
Пока.
Дедушка, я вас провожу.
Что? Куда? Убирайся,
чтобы я тебя не видел!
Позволите вам помочь, добрый человек?
Бог вам заплатит за это, Святая Дева.
- Да что Вы!
- Праведница.
- Праведницей я еще не стала.
- Но обязательно станете, я вижу.
О, тротуарчик!
Бог вам заплатит еще больше,
если вы меня отведете
в "Триггер-виски салун".
- В "Триггер-виски салун"?
- Вас это удивляет?
Я понимаю, что нищий старец, слепой
идет в это богопротивное заведение.
За хлебом,
за черствой корочкой я иду.
Там стоит пианино,
оно у них расстроено.
А я старый,
слепой,
больной,
одинокий, бедный,
очень бедный настройщик пианино.
Я настраивал клавиатуры
по всей Аризоне.
И настраиваю, и настраиваю...
Где тут дверь? Куда войти? Я должен
настраивать, я иду настраивать.
Я буду молиться, чтобы Бог послал Вам
заслуженный заработок, добрый человек.
Как я слышу, здесь
пусто, ни одного человека.
- О, диванчик.
- Нет, что вы, это я.
Вы, дитя? Значит, вам придется
проводить меня к пианино,
к пианиссиму.
Здесь пахнет развратом.
Это заграничные духи падших женщин.
Этот камертон - все, что у меня
осталось.
О, настроить его совсем непросто.
Прощайте.
Прощайте, господин настройщик.
Вы - великий музыкант, несчастный
господин.
Я был виртуозом, был...
Музыка уносила меня на волшебных
крыльях к высшим сферам.
Сколько раз я давал концерты
в присутствии коронованных особ.
А потом...
Что потом?
Сомнительные знакомства,
алкогольные напитки...
Проклятый алкоголь.
И карты, девушка, карты.
Подглядывание в чужие карты
при плохом освещении
стоило мне зрения.
А потом...
- Что потом?
- Гвендолин.
Ангелоподобная Гвендолин,
так тяжело переживала несчастье,
случившееся со мною, её женихом,
что начала чахнуть.
И чахла...
- И?
- Что "и"?
Чахла и?
Ну, пока не зачахла!
Вижу всё это,
как будто было вчера.
Выхожу я из больницы.
Но ведь там, на ложе скорбном
Возлежит младая дева
Вся бледная, как снег.
И сказал тогда мне доктор,
Суженой моей - конец,
И накроют её тело,
Не идти ей под венец.
Утром завтра на кладбище
Девять дев положат в ряд,
И землицею присыплют
Этот драгоценный клад.
И со мною не заплачет
Весь огромный белый свет,
С той поры я стал незрячий,
С той