мастера.
- Да, да.
- Возможно, мы примем её.
- Спасибо.
- До свидания
- До свидания.
Здравствуйте.
Не заметили? Новый
костюм, новые ботинки,
новый директор. Нет?
...недавно назначенный директором
Прусского Государственного театра,
экс-большевик Хендрик Хёфген
позволяет выступать своим старым
товарищам в его постановке "Гамлета".
Ханнелора! Списки занятых
в "Гамлете" уже вывешены?
Ещё нет.
Хорошо. Подождём ещё...
... 2 дня. Спасибо.
Я должен предложить больше,
чем старых партийных товарищей.
Нужно заводить контакты,
отношения нужно поддерживать.
Вот суть системы.
"Послушайте, вчера ходил
в прусский театр
"на комедию "Фауст",
там был этот клоун по имени Мефисто.
"Вот это шутка! Мефисто изображал
какой-то Хёфген. Это было ужасно!
"Лучше бы я пошёл в Баварский
Народный театр. Пока".
Ну, зачем же я делаю всё это?
Затем, что это доставляет
мне удовольствие.
Я должен восхищаться
абсолютно дилетантскими пьесами
и брать на роли светловолосых,
а не талантливых.
Большинство из них абсолютно бесталанно.
Недавно во Франкфурте
во время монолога маркиза Поза
"Дайте свободу мысли" спектакль был сорван
демонстративными аплодисментами.
Что скажешь на это?
Через несколько дней
в Мюнхене - "Разбойник".
Шиллер, наш национальный поэт!
Это же невероятно!
Они хотят, чтобы мы
ставили немецких авторов.
Но каких авторов
мы должны ставить?!
Хорошие авторы эмигрировали.
А тем, кто ещё здесь, писать запрещено,
или они сами больше не пишут.
Ах, и правда, здесь что-либо
стоящее для театра не найти.
Ну, я, наверное, выкопаю
несколько старых комедий.
Парики рококо, напудренные лица.
Но самое смешное, для правительства
Шекспир стал народным автором.
Ну, давай сыграем "Как вам это понравится".
Изгнанники возвращаются.
Тем самым мы продемонстрируем всем
противникам диктатуры,
что воля к свободе жива.
Я этого не слышал, Отто!
Я вообще не мог этого слышать!
Ну разве я не отпетый негодяй?
Это ли не безумное свинство,
что я тут творю?
"Ганс Майер Фюрст и Никлиш,
рабочие сцены театра
ради чистоты немецкого народа...
настоятельно просим уволить их".
- Здравствуйте, г-н Хёфген.
- Здравствуйте.
- Ну, как дела?
- Хорошо.
- А у Вас?
- Спасибо, всё в порядке.
Данные рабочие сцены,
Фюрст и Никлиш
незаменимы для нас
и их отсутствие
может подвергнуть
риску работу всего театра.
Место. Дата. Искренне Ваш. Подпись.
НЕМЦЫ! Не допустите
национал-социалистического гнёта.
ПОСОЛЬСТВО ГЕРМАНСКОГО РЕЙХА
Ты что-нибудь привёз мне из Германии?
Хотя бы кожаное пальто.
- Кожаное пальто?
- Да.
Таких пальто много в Германии.
Те двое, что отвезли меня
на границу и допросили,
тоже были одеты в эти пальто.
Это новая мужская мода.
Твои глаза такие безжизненные.
Как же ты смотришь?
- Пустые?
- Нет, равнодушные.
Да, я чувствую себя
равнодушным последние дни.
Видишь? Ты никогда раньше таким не был.
- Я очень много о тебе думала.
- Да?
Полагаю, я должна быть
тебе очень благодарна.
Без тебя я была бы уже в концлагере,
если бы вообще ещё была жива.
Послушай, Хендрик,
если тебе хочется быть
со мной, оставайся здесь.
Я позабочусь о тебе. Тебе не
нужно будет выходить из дома.
По крайней мере, первое время.
Потом найдём что-нибудь.
Ты такой талантливый.
- Я мог уехать в Америку.
- Вот видишь.
Я полагаю, что
действительно был талантлив.
Но ужасно труслив.
Кем я буду там? Статистом,
рабочим сцены, техником?
Думаешь, эти руки
созданы для тяжёлой работы?
Я предоставлю их в твоё распоряжение.
Что тебе ещё нужно?
Успех.
Хендрик Хёфген, представь себе...
ты принадлежишь мне.
Джульетта, мне нужно идти.
- Я ещё увижу тебя?
- Не знаю, мне нужно в отель.
Можно я провожу тебя до поезда?
Нет, ты не вписываешься в картину.
Хорошо, забудь про вокзал.
Делай как хочешь.
Я же делаю.
Я же здесь.
Джульетта, не пиши мне больше.
Это нехорошо.
В этом кафе очень мало посетителей.
Скажи, ты бы предпочёл сидеть на солнце?
Ты ведь любишь солнце?
Нет. Несмотря на то, что в