Я к ней таких ребят подошлю,
что она шелковая станет!
Ничего не выйдет.
Тем хуже, зарежу ее как барана
прямо на могиле Варлама!
Ладно тебе...
Авель, все имеет свои границы,
пора решиться на что-нибудь.
Да поймите вы,
я сына теряю, сына!
Он чуть не свихнулся из-за смерти
деда, а тут еще новое убийство!
Ты сыном не прикрывайся.
Мой мальчик не трус.
Он первым бросился
с ружьем на эту потаскуху!
Я понимаю тебя, Авель,
ты сына оберегаешь.
Но когда-нибудь он спросит,
почему ты сидел сложа руки
когда деда из могилы выкапывали.
Ошибешься, он тебе не простит.
Попробуем еще раз договориться?
Исключено, она взбесилась,
когда услышала о деньгах.
Сдается мне, она
действительно не в своем уме.
Скажи, пожалуйста,
психически она проверена?
Да, здорова.
Медицинское заключение -
это одно, а факт - это другое.
Можно считать
ее поведение нормальным?
Отомстила вам всячески:
надругалась над бедным Варламом,
тебя на весь город опозорила.
Чего же ей еще надо?
Добилась, кажется, своего!
А она твердит: <<Все равно
выкопаю!>> Сумасшедшая.
Какое теперь это имеет значение?
Эксперт ведь установил,
что она здорова.
Постой, постой,
как какое имеет значение?
Если обвиняемая душевнобольная.
Никакого судебного
процесса не будет.
Ее отправят в больницу
лечиться... навсегда...
- Постойте, как это делается?
- Очень просто.
Защитник Авеля господин Джуй
потребует повторной экспертизы.
- А кто главный эксперт?
- Дорофей.
Авель, ты слышишь, наш Дорофей.
Странно что мы об этом не подумали.
Кто знал, что все так осложнится.
Уважаемый судья, уважаемый
прокурор, уважаемое общество!
Потрепите, мы еще
не приступили к работе.
Поэтому я и прошу внимания!
Процесс не может продолжаться.
Обвиняемая больна.
Медицинское заключение
имеется в деле.
Медицинское заключение
имеется в деле N 76.
Здесь сказано:
<<Обвиняемая не является
душевнобольной.
Она является
психопатической личностью,
склонной к аффектным действиям>>.
Я ставлю вопрос:
может ли у такой личности
развиться бредовая идея?
Разумеется, может!
На процессе я внимательно
слушал выступление обвиняемой.
Некоторые моменты
ее горькой судьбы
даже вызвали у меня слезы.
Но упорное заявление обвиняемой,
что, даже если ей присудят сто лет,
она все равно выкопает покойника;
странная категоричность
этого заявления
выходит за рамки навязчивых
идей и превращается просто в бред.
А бред является признаком
психического расстройства.
А судить душевнобольного
законом запрещено.
Необходимо, чтобы наши
авторитетные врачи и эксперты
сказали свое слово.
Я убедительно прошу суд
направить обвиняемую в больницу
для повторного обследования.
Уважаемый судья!
Я весьма удивлен легковесностью
суждений моего коллеги.
<<Может ли развиться
бредовая идея у обвиняемой?>> -
ставит он
неожиданный вопрос.
И сам же отвечает на этот
вопрос: <<Конечно, может>>.
Он рисует портрет обремененного
бредовыми идеями человека,
о котором ясно написано:
<<Душевнобольной не является>>.
Да простит меня коллега,
но такая легковесность суждений
о судьбе многострадального
человека - явное святотатство.
Тяжелая душевная травма,
ненормальные условия жизни
пошатнули здоровье обвиняемой
и, как говорят психиатры,
изуродовали ее характер.
Но эта месть - не осуществление
годами созревавшего решения,
а состояние аффекта,
не психоз, а реакция протеста!
Уважаемые судья и заседатели!
Я не прошу у вас снисхождения,
я ходатайствую перед вами,
чтобы вы учли вышесказанное мной
дабы на этом основании вынести
подсудимой оправдательный приговор.
Господи...
В чем дело, сын мой?
Исповедаться пришел,
святой отец.
Грешен я,
раздвоена душа моя.
Человек раздвоен с той поры,
как отведал запретный плод
и познал добро и зло.
Это не большой грех.
Я о другом раздвоении говорю.
Сознание мое раздвоилось, сознание.
Проповедую атеизм,
а сам крест ношу.
Может, потому и запуталась жизнь...
Как раз после проповеди атеизма
хорошо в церковь сходить,
покаяться в