инструмент, страстный.
У нее чудесные
музыкальные возможности.
Кроме того, она способна
выполнять самые отчаянные трюки.
Ее необычность еще и в том,
что она может выразить
все лучше, сильнее тебя:
веселье, печаль, даже тишину.
А, что? Кого?
Клаудио, поговори ты
с этим идиотом, он мне надоел.
Да? Вероятно,
мы все трое ошиблись.
Для меня труба -
как пропуск в иной мир.
Кто играет на трубе,
поймет меня.
В том мире все ощущается полнее,
насыщенней, восторженней.
Нас там много,
мы играем все вместе.
Мацциери, скажи им,
что мы занимаемся больше всех.
У всех трубачей
травмированы губы.
Мой коллега прав,
мы часами разрабатываем губы,
чтобы они стали упругими.
Трубе не позволена
приблизительность звука,
которую можно стерпеть у других.
Разве струнные
не должны играть точно?
Помолчите!
Но уж если труба
киксанёт - конец света.
Заболел, не сплю,
поднялось давление.
Превратился в лунатика.
Недавно разбудили: на пороге дома,
в пижаме, закрыв глаза, играю.
Постоянно боюсь -
а вдруг сфальшивлю.
- Ну что мы спорим?
- Слушай!
Вообще не дам тебе
больше ни одного человека!
Устраивай концерты на патефоне.
Будешь знать, как договариваться
с музыкантами за моей спиной.
Все музыканты - это я!
Понятно?!
Я профсоюзный работник,
защищаю интересы музыкантов.
Нам удалось избавить музыканта
от роли слуги и сдельщика,
вернуть ему
человеческое достоинство.
Он больше не кукла в руках
дирижера или импресарио.
Он член коллектива,
сознающий свою культурную миссию.
Как мы осуществили этот переворот,
казалось бы, обреченный на неудачу?.
Оберегая высокий
профессиональный престиж музыканта
посредством серии требований, -
от равной для всех оплаты...
до...
Отстань, не подсказывай.
Сам потом скажешь.
До реорганизации оркестра
и пересмотра кадров!
Э, нет, так не пойдет.
Что ему от меня нужно?
Крыса!
Вон там!
Убежала за картину!
Здоровущая!
Вон, вон она!
Не убивайте ее.
Не убивайте!
- Дай метлу.
- Осторожно, руки.
Старые дома сносят,
вылезли их всех щелей.
Огнем ее!
Пропустите!
Давай сюда.
К тебе бежит.
Бей ее!
Дергается.
Не хочет подыхать.
Не показывайте ее мне!
Кушайте на здоровье!
Перестаньте.
Выброси ее на помойку.
Теперь платите
нам крысиную надбавку!
Все по местам, господа!
По местам.
Маэстро за пультом.
Дожили, хоть
полицию вызывай.
Скоро крысы нас
сожрут, или тараканы.
Маэстро...
Он-то и есть таракан высушенный.
Мое почтение,
господин дирижер!
Ужасно...
Извините, нет времени.
Погасите свет, мешает.
У вас есть разрешение
на съемку, но я очень против.
Гобой!
Ногам холодно.
Забыл дома теплые ботинки.
Зачем такой интерес музыкальный
репетиция? Это как фабрика.
Должен быть как фабрика,
где мы пробуем сделать что-то.
Что мы пробуем, а?
Пробуем создать какую-то вещь.
Что именно и зачем,
я никогда не понимать.
Извините, я должен работать.
Мы поговорим потом.
Погасите этот свет.
Только струнные, прошу.
Скрипки! Что с вами?
Вы поссорились?
Каждый играет сам по себе.
Ведь вы все
состоит в одна партия!
- Нет!
- Чего ты ему отвечаешь?
Внимание!
Стоп! Хватит!
Играйте изысканней,
вы не в луна-парке.
Надо чувствовать, но тонкое.
Вы имеете в руках
скрипки, а не трубы!
Флейта, у вас ми-бемоль,
а не просто ми.
У меня написано просто ми.
Ми-бемоль, смотрите лучше.
- Маэстро, тут просто ми.
- Исправить!
Всегда у вас ошибка,
переписчик. Очень странно.
Кларнет...
А надо...
Надо деликатно, спокойно.
Смеяться?
Тут ничего комичного нет.
Маэстро, этот пассаж
чертовски комичный.
Не думаю, что композитор
хотел сделать тут юмор.
- Напрасно смеяться.
- Послушайте.
Вот и мой коллега смеется.
Ужасно смешно!
От твоей рожи расхохочешься.
Кларнетов пришлю четыре.
Плевать, что тебе нужен один.
Как он живет на такие деньги?
- Кончайте про чужие доходы.
- Чего тебе?
Потом скажу.
- Кто забил?
- Помираю от жары.
Какие ножки!
Где мы находимся?
Может, на футбольный поле?
Вы считаете меня
футбольный судья?
Слишком форте! Слишком