обегай, всех найди,
Кто здесь записан, и проси потом
Мне сделать честь - пожаловать в мой дом.
"Всех найди, кто здесь записан!"
А может, здесь записано: знай сапожник свой аршин,
а портной свою колодку,
рыбак - свою кисть, а маляр - свой невод.
Меня посылают найти всех тех, чьи имена здесь написаны.
А как же я разберу, какие имена здесь написаны?
Надо разыскать какого-нибудь ученого человека.
Коль чувствуешь ты головокруженье,
Кружись в другую сторону - поможет!
Один огонь другого выжжет жженье,
Любую боль прогнать другая может.
Пусть новую заразу встретит взгляд -
Вмиг пропадет болезни старой яд.
- Синьор, умеете ли вы читать?
- О да, мою судьбу в моих несчастьях.
Этому вы, может, и не по книгам научились, но будьте добры, скажите,
умеете ли вы читать по-писаному?
да, если знаю буквы и язык.
Шутить угодно? Бог с вами!
Стой, стой, я умею читать!
"Синьор Мартино с супругой и дочерью.
Граф Ансельмо и его прекрасная сестрица.
Вдовствующая синьора Витрувио.
Синьор Плаченцио с его прелестными племянницами.
Меркуцио и его брат Валентин.
Мой дядя Капулетти с супругой и дочерьми.
Моя прекрасная племянница Розалина.
Синьор Валенцио и его двоюродный брат Тибальт.
Люцио и резвушка Елена."
- На славу общество! Куда же их приглашают?
- Туда.
- Куда?
- На ужин, к нам в дом.
-В чей дом?
- Хозяина моего.
Да, мне следовало спросить об этом раньше.
А я и без спросу вам скажу:
мой хозяин - известный богач, синьор Капулетти,
и если только вы не из дома Монтекки, так милости просим к нам -
опрокинуть стаканчик винца.
Будьте здоровы.
На празднике обычном Капулетти среди веронских признанных красавиц
За ужином и Розалина будет - красавица, любимая тобою.
Ступай туда, пусть беспристрастный взгляд
Сравнит ее кой с кем из жен Вероны -
И станет лебедь твой черней вороны.
Прекраснее ее под солнцем нет
И не было с тех пор, как создан свет.
Брось! Ты другой не видел красоты.
И сравнивать не мог, конечно, ты.
Глаза твои, хрустальные весы,
пусть взвесят прелесть и другой красы.
На празднике - красавиц целый ряд
Я укажу, что блеск твоей затмят.
Пойду не с тем, чтоб ими любоваться,
Но чтоб красой любимой наслаждаться.
Где дочь моя?
Пошли ее ко мне, кормилица!
Невинностью моей в двенадцать лет - клянусь,
уж я давно звала ее.
Ягненочек мой, птичка! Куда ж она девалась? А? Джульетта!
- Что там? Кто звал меня?
- Зовет синьора.
Вот я, синьора. Что угодно вам?
Вот что...
Кормилица, ступай. Нам надо поговорить наедине.
А впрочем, кормилица, постой. останься лучше
Ты дочь мою с младенчества ведь знаешь
- На час не ошибусь в ее годах.
- Ей нет еще четырнадцати лет.
Четырнадцать своих зубов отдам
(Хоть жаль - их всех-то у меня четыре),
Что ей еще четырнадцати нет.
- До дня Петрова сколько остается?
- Недели две.
Ну вот, в Петров день к ночи
И минет ей четырнадцать годков.
Она была с моей Сусанной (царство
Небесное всем христианским душам) ровесница.
Сусанну бог прибрал. Ох, я не стоила ее!
А вашей четырнадцать в Петров день будет точно.
Вот, помнится, одиннадцать годов тому минуло, в год землетрясенья,
Как я ее от груди отняла.
Не позабыть! Все помню, как сегодня:
Соски себе натерла я полянью,
На солнце сидя возле голубятни,
Вы в Мантуе тогда с синьором были.
Да, помню, как сейчас:
Когда она почуяла, что горькие соски, -
Как рассердилась дурочка-малышка,
Как замахнулась ручкой на соски!
А тут вдруг зашаталась голубятня,
Я - опрометью прочь!
С тех пор прошло одиннадцать годков.
Она тогда на ножках уж стояла.
Ох, что я, вот вам крест! Да ведь она
Уж вперевалку бегала повсюду.
В тот день она себе разбила лобик,
А муж мой
(упокой его господь - вот весельчак-то был!) малютку поднял.
"Что, - говорит, - упала ты на лобик?
А подрастешь - на спинку будешь падать.
Не правда ли, малюточка?"
И что же! Клянусь мадонной, сразу перестала
Плутовка плакать и сказала "Да".
Как долго шутка помнится, ей-богу! -
Хоть проживи сто лет, а не забыть!
"Не правда ли, малюточка?" А крошка