утром!
- Ну... Ну у них такой же рабочий день,
как у нас с вами. С девяти до шести.
- Безобразие!
Я буду в зале заседаний.
- Письмо!
- Шурочка, у меня к вам
деликатное дело.
- Слушаю вас.
- Даже не знаю, как к нему подойти.
Меня беспокоит душевное состояние
одной нашей сотрудницы.
- Я соображаю, о ком вы говорите.
- А кроме вас, еще
кто-нибудь... ''соображает''?
- Весь коллектив.
- Информация поставлена
у нас хорошо.
Тогда тем более надо помочь ей
выбраться из этого кризиса.
Протянуть ей руку помощи.
Вот, почитайте...
- Зачем?
- Читайте, читайте.
- Вслух?
- Да, можно вслух.
- ''Дорогой, любимый мой Юра...''
Дальше читать?
- Да.
- Но ведь это очень личное...
- Ну, у меня нет ничего такого, что
я должен скрывать от коллектива.
- Смотри, смотри, вон она!
- Там в моем кабинете
окна заклеивают...
- А! Значит, мой освободился.
Шура, я прошу вас!
- Никому!
- Что, Шура, у вас ко мне какое-то дело?
- У нас ЧП!
- ЧП?
- Да!
Рыжова по уши втрескалась в Самохвалова
и забрасывает его любовными письмами!
- Откуда вам это известно?
- Вот их сколько.
- Каким образом попали
к вам эти письма?
- Ну, Юрий Григорьевич мне их сам дал,
...чтобы общественность
вмешалась и защитила его.
- Дайте сюда!
- Нет, но...
- Дайте их мне!
- Рыжова сама виновата! Ведь она могла
свои чувства держать при себе.
- Шура! Если память мне не изменяет,
вы числитесь в бухгалтерии?
- По-моему, да...
- Вы это хорошо помните?
- Да, по-моему.
- Так вот, было бы очень полезно,
если б вы иногда – время от времени -
...занимались не только общественными делами,
но и своими прямыми обязанностями.
Вера, никого к нам не впускать.
- Представляете, Самохвалов передал
мне письма Рыжовой,
...чтоб мы разобрались на месткоме...
- Гад какой!
- Да? А меня вообще сослали
в бухгалтерию!
- Да на тебе пахать надо!
- Ну вот что, Юрий Григорьевич.
Ко мне попали письма,
которые вы передали в местком.
- Я прошу вас...
- Должна вас огорчить: у меня
иная точка зрения, нежели у вас.
Я твердо убеждена, что такие дела надо
решать без привлечения общественности.
- Вам легко говорить, Людмила Прокофьевна!
- Юрий Григорьевич, мне стыдно за вас!
- Я пытался образумить Рыжову,
уговаривал ее, просил!
Между нами ничего нет!
И быть не может!
- Вы должны были иметь терпение и такт!
- Я пытался сделать как лучше!
- Терпение и такт! А вы его не имели!
А обнародовать письма жестоко.
Вы совершили низкий поступок,
неужели вы этого не понимаете?
- Какие глупости!
Я знаю Олю и ее мужа.
Это прекрасная пара.
Почему вы все время сплетничаете?
- Юрий Григорьевич сам мне
передал эти письма,
...чтоб мы разобрали их на месткоме.
Я, между прочим, их читала.
- Юрий Григорьевич?
- Да.
- На месткоме?
- Да.
- Идите вы!.. В бухгалтерию!
- Сумасшедший!
- Или еще подальше!
- А я еще бесплатные путевки
для его детей доставала!
- Чувырла! Ну ладно!...
- Разрешите?
Я... Я еще раз с ней поговорю.
По-доброму. По-хорошему.
- Я рада, что вы восприняли это именно так.
- Ну вот и хорошо.
- ...Ничего, мне можно!
Простите.
Я брал у тебя взаймы 20 рублей?
- Когда? А...
- Хочу с тобой расчитаться.
- А почему именно сейчас, здесь?
- Именно сейчас и именно здесь.
- Вот чудак!
- 70, 80, 90... 20. Так...
Так, посчитай, пожалуйста.
- Да все правильно, все правильно.
- Нет, не, ты проверь. Сейчас проверь.
- Ладно. Всё. Всё правильно.
- Правильно, да?
- Ты что, с ума, что ль, сошел?!
Простите, Людмила Прокофьевна.
- Пожалуйста, продолжайте.
- Одно ваше присутствие...
Но я этого так не оставлю!
- А вы дайте ему сдачи.
- А я ему дам сдачи.
Но другим способом.
- Да-с...
Докатились, товарищ Новосельцев.
До чего дошло -
...драку затеваете
в кабинете директора.
- Заместителя директора.
- Не важно.
- А вообще вы правы – в следующий раз
я поколочу его в вашем кабинете.
- Мало того, что вы враль,
трус и нахал, вы еще и драчун.
- Да. Я крепкий орешек.
- Боюсь, мне придется заняться
вашим перевоспитанием.
- Я вас