первая.
Когда-то их великолепно приготавливали
в "Славянском базаре".
На, получай.
Пса в столовой прикармливаете,
потом его отсюда калачом не выманишь.
Ничего, бедняга наголодался.
Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая.
Есть надо уметь.
А представьте себе, что большинство
людей есть вовсе не умеют.
Нужно не только знать, что есть, но
и когда, как, и что при этом говорить.
А если вы заботитесь о своём
пищеварении, мой добрый совет:
...не говорите за обедом
о большевизме и о медицине.
И, Боже вас сохрани, не читайте
до обеда советских газет.
- Да ведь других нет.
- Вот никаких и не читайте.
Я произвёл 30 наблюдений у себя
в клинике. И что же вы думаете?
Те мои пациенты, которых
я заставлял читать "Правду"
теряли в весе.
Мало этого, пониженные коленные
рефлексы, скверный аппетит
и угнетённое состояние духа. Да.
Суровые годы уходят
Борьбы за свободу страны,
За ними другие приходят
Они будут тоже трудны.
Зинуша, что это значит?
- Опять общее собрание сделали.
- Опять?
Ну теперь, стало быть, пошло.
Пропал дом. Всё будет как по маслу.
Вначале каждый вечер пение,
затем в сортирах замёрзнут трубы
потом лопнет паровое отопление
и так далее.
Вы слишком мрачно смотрите
на вещи, Филипп Филиппович.
Они теперь резко изменились.
Голубчик, я уж не говорю
о паровом отоплении
Пусть! Раз социальная революция -
не надо топить.
Но я спрашиваю, почему это,
когда это началось
все стали ходить в грязных калошах
и валенках по мраморной лестнице?
Вот это да.
И почему это нужно, чтобы
до сих пор ещё запирать калоши
и приставлять к ним солдата,
чтобы их кто-либо не стащил?
Он бы прямо на митингах мог деньги
зарабатывать. Первоклассный деляга.
Почему убрали ковёр
с парадной лестницы?
Что, Карл Маркс запрещает
держать на лестнице ковры?
Где-нибудь у Карла Маркса сказано,
что 2-й подъезд дома на Пречистенке
нужно забить досками, а ходить
кругом, вокруг, через чёрный вход?
Кому это нужно? И почему это
пролетарий не может снять
свои грязные калоши внизу,
а пачкает мрамор?
- Да у него ведь, Филипп Филиппович,
и вовсе нет калош. - Ничего похожего.
На нём теперь есть калоши.
И это калоши мои!
Это как раз те самые калоши,
которые исчезли с 18-го года.
Спрашивается, кто их попёр?
Я? Не может быть.
Буржуй Саблин? Сахарозаводчик Полозов?
Да ни в коем случае.
Это сделали как раз
вот эти самые певуны.
Да хоть они бы снимали их
на лестнице.
Какого чёрта убрали
цветы с площадок?
Почему электричество, дай Бог памяти,
тухло в течение 20-ти лет 2 раза
в теперешнее время аккуратно
гаснет 2 раза в день?
- Разруха, Филипп Филиппович.
- А что означает эта ваша разруха?
Старуха с клюкой?
Ведьма, которая вышибла все стёкла,
потушила все лампы?
Да её вовсе не существует, доктор.
Что вы подразумеваете под этим словом?
А это вот что. Когда я, вместо того,
чтобы оперировать, каждый вечер
начну в квартире петь хором -
у меня настанет разруха.
Если я, входя в уборную, начну,
извините за выражение,
мочиться мимо унитаза
и то же самое будут делать Зина и Дарья
Петровна,- в уборной начнётся разруха.
Следовательно, разруха
не в клозетах, а в головах.
Значит, когда эти баритоны кричат
"долой разруху!" - я смеюсь.
Ей-богу, мне смешно.
Это означает, что каждый из них
должен лупить себя по затылку!
И вот, когда он выбьет из себя
все эти галлюцинации
и займётся чисткой сараев -
прямым своим делом
разруха исчезнет сама собой.
Двум богам служить нельзя,
дорогой доктор.
Невозможно в одно и то же самое время
подметать трамвайные пути
и устраивать судьбы каких-то
иностранных оборванцев.
Контрреволюционные вещи говорите,
Филипп Филиппович.
А, ничего опасного.
Никакой контрреволюции.
Кстати, вот ещё слово, которое
я совершенно не выношу.
Абсолютно неизвестно - что под
ним скрывается? Чёрт знает что.
Так вот я и говорю, никакой
контрреволюции в моих словах нет.
В них здравый смысл
и жизненная опытность.
Мерси. Я вам сегодня вечером
не нужен, Филипп Филиппович?
Нет,