говорите?
- Они ужасны.
Нет, они не ужасны, они
отвратительны, они безобразны.
Видеть их больше не могу.
Именно поэтому я и продаю их вместе
с Модильяни за 150 миллионов.
Никогда!
Чтобы получить Модильяни, придется
купить все это за 150 миллионов.
Об этом и речи быть не может.
Никогда, никогда!
- Вы меня слышите?
-Да, мсье.
Соедините меня как можно быстрее
с Бермхаймом из Нью-Йорка.
Нет, только не Бермхайму.
Ну как?
Хорошо, сто пятьдесят миллионов.
Сто шестьдесят.
- Вы сказали сто пятьдесят.
- Сто шестьдесят.
- Но послушайте...
- Сто восемьдесят.
Ну, ладно, хорошо, хорошо.
- Вы меня слышите?
-Да.
Все время держите господина Бермхайма
наготове.
Садитесь.
- Я предпочитаю наличными.
-У меня нет наличных.
- Есть.
- Нет.
- Господин Бермхайм...
- Хорошо.
Посмотрите-ка.
Знаете, вы мне очень симпатичны, но
я предпочитаю, чтобы вы стояли там.
Вот так. Потому что...
Так...
- Вам так подходит?
- Нет. Господин Бермхайм...
Вот.
- Вот, вот, вот, немного быстрее.
Вот, вот...
Давайте немного передохнем.
Ну, поехали дальше. Давайте.
А потом мы сходим к господину
Легрэну. Нет, не останавливайтесь.
К такому хорошему господину...
Господин Легрэн.
Господин Легрэн.
Опять вы?
С сообщниками?
- Мы вам сейчас все объясним.
- Я вам сейчас тоже кое-что объясню.
Примкнуть штыки. В атаку!
- Нет.
-Да.
- Нет.
-Да.
Не позволяйте ему этого делать.
Он над нами издевается.
К тому же они англичане, наши
исконные враги.
Да нет же, мсье, это американцы.
Все равно враги.
- Они приехали из Нью-Йорка.
- Мне все равно.
- Нет.
-Да.
Да, испанцы перевели инков,
а они индейцев.
- В этом он прав.
- Я с вас скальп сниму!
- Нет.
-Да.
Они летают на Луну с компьютерами,
а баранье жаркое жрут с вареньем.
- Нет.
-Да.
Убирайтесь, и заберите с собой ваши
джазовые пластинки, телевизор
и пилюли от беременности, господа.
Они просто хотели увидеть то,
что у вас на спине.
Я не картинная галерея, черт подери.
-Да.
- Нет.
-Да!
- Нет!
-Да!
- Нет!
Но так как я человек любезный,
и в память о генерале Першинге,
я вам покажу свою спину.
- Сейчас вы увидите...
-А вы, сумасшедший, в угол!
Нет, туда.
- И не подсматривайте.
- Нет-нет, я ничего...
- Музей закрывается.
- Большое спасибо.
Это сделано в тысяча девятьсот
восемнадцатом?
Ошибаетесь, мсье.
Четырнадцатого июля тысяча девятьсот
девятнадцатого года,
вечером после парада победы.
Вы знали Модильяни?
Да-да, он очень хорошо его знал.
Нет, молодой человек, я никого
не знал.
В кафе "Дом на Монпарнасе" ко мне
подходит какой-то тип и говорит:
"Хочешь, я тебе на спине женщину
вытатуирую?"
Да, мсье. И я улегся на бильярдный
стол.
А через двадцать лет я узнал,
что это был Модильяни,
и что я стал ходячим шедевром. Но это
не имело никакого значения,
потому что я остался в иностранном
легионе и продолжал сражаться.
Да-да, молодой человек. Да, молодой
человек.
Возьмите.
-Ай!
- Что такое?
- Моя нога.
- Ну и что?
- Надо сказать "простите".
- Издеваетесь?
-Да вы мне сами говорили.
- Что такое?
И почему вы на меня смотрите сверху
вниз?
Потому что я ваш слуга?
Потому что я черный?
- Но вы не черный.
- Нет, я черный.
- Нет, вы не совсем черный.
- И что в вас есть, чего нет во мне?
Ну, у меня есть...
- Что?
- Чем вы превосходите меня?
В целой...
кучей вещей.
В чем, в чем?!
- Что?
- В чем вы превосходите меня?
Да ты...
Добрый вечер, мсье.
Господа, мадам Мезаре.
Дорогая, это мистер Смит.
Мистер Смит.
- Мистер Ларсен.
- Мистер Ларсен.
Мистер Смит, мистер Ларсен.
Я так рада с вами познакомиться. Мой
муж много рассказывал о вас.
Я так счастлива принимать вас в нашем
доме. Прошу вас, садитесь. Садитесь.
Поставьте это здесь.
Теперь он на вас смотрит.
- Господа...
- Хорошо, давай.
Господа выпьют аперитив?
Немного Пастиса?
Эти господа пьют только виски.
Они американцы,
поэтому они пьют бурбон.
Бурбон, бурбон.
Итак, по поводу Модильяни.
О, он нашел его на блошином рынке.
Он именно там начинал.
-