пространства».
И каждый раз, проходя мимо, я говорю:
вот они, эти ворота.
Когда мы приехали в Бруклин,
внезапно все стало гораздо спокойнее.
Разве что иногда громыхают рок-группы.
Тогда бывает круто!
Там, где мы жили, не было ни одного кафе.
Пришлось идти на окраины.
Я люблю наш дом с красивой большой террасой.
Каждое утро я туда выхожу любоваться
солнечным светом,
и наслаждаюсь повседневной жизнью.
Для соседей я была просто Верой,
одной из многих художниц, что жили неподалеку.
Я жила анонимно.
Мне это было по душе.
И никто не знал, кто такая Верушка.
Когда гуляешь, хорошо думать.
Мы с Михой много гуляли,
обследовали окрестности,
собирали на улице всякий хлам
и делали из него скульптуры.
Иногда там бывало жутковато.
Как-то раз сажусь в такси,
а водитель говорит:
«В этот район я никогда
не езжу, слишком опасно».
Пришлось идти пешком.
Мой короткометражный фильм «Будда,
бродяга и горящий город» посвящен бомжам.
Меня всегда притягивали клошары.
Все может измениться очень быстро,
и мы, как и они, окажемся на улице.
Будда был аристократом,
и он по своей воле стала нищим.
Три четверти людей на нашей
планете имеют меньше доллара в день.
Тот, кто имеет два, считается
привилегированным.
И тогда я построила город.
И назвала его: «горящий город».
Он небольшой, это макет,
я построила его в своем саду.
Но это Нью-Йорк.
У меня было видение: Нью-Йорк в огне.
Утром 11 сентября я вышла на террасу.
Был чудесный день.
Помню, мама рассказывала,
что такое же ясное небо
было в день покушения на Гитлера.
За это потом казнили отца.
Как будто красота природы хотела
смягчить ужас, сотворенный людьми.
Мы спустились к реке и стали снимать.
Но во мне был какой-то внутренний
протест, и я вернулась домой.
Я сидела дома и ощущала полную пустоту.
Я снова и снова себя спрашивала:
за что лишились жизни столько
ни в чем не повинных людей?
Этот день изменил облик нашей планеты.
Если мы не выясним, что же произошло
на самом деле,
если не зададим себе правильные вопросы,
и не будем действовать,
еще больше людей погибнут.
И тогда я вспомнила о том городе,
что построила в своем саду, в Баварии,
когда у меня было видение горящего Нью-Йорка.
Это было очень похоже.
Для Нью-Йорка, который я очень
люблю, это глубоко личная катастрофа.
Сердцем я с его удивительными жителями,
которые показали столько
сострадания и солидарности.
Мой фильм «Будда, бродяга и горящий город»
был показан месяц спустя после катастрофы
в Нью-Йоркском
Музее Современного Искусства.
Там же выставили серию моих работ,
созданных более десяти лет тому назад.
У Верушки была замечательная
жизнь, яркая и эксцентричная.
У нее были фантастические путешествия,
и многие ей потом завидовали.
Было чудесно, и мне, конечно же, повезло,
что я смогла и дерзнула все это создать.
Я, по сути, кочевник.
Я всегда такой была, такой и осталась.
У Верушки много фанатов.
И ей от этого неплохо.
Иногда я и сама бываю ее фанатом.
Иногда...
Чем я занимаюсь сейчас?
Имитирую Марлен, Мэрилин,
известных мужчин и всевозможных зверей.
Но все это - не я.
Иногда я и в этом себя нахожу,
а потом снова теряю.
Я - незримое ядро, которое никто не видит.
Это то, что всегда.
Его нельзя назвать, оно невыразимо.
Может быть - это Я?
Даже не знаю, быть может, это - Я.
Во всех моих преображениях прекрасно то,
что можно было выйти за свои пределы,
создать хотя бы иллюзию того,
что ты покидаешь себя.
Мы ведь и так меняемся,
без всякого макияжа и подкраски.
Иной раз я смотрю на свои
детские фото и думаю: «Так это я?
Я была такой?»
Скажу еще самую малость.
Много ли можно еще рассказать?
Конечно же, много!
История жизни всегда длинная.
У каждого - своя интересная жизнь.
Чудесно!
В этом целом мы и танцуем.
В нынешнем шоу-бизнесе
в 25 начинать уже поздно.
Но это же полный абсурд!
Ведь годы приносят не только морщины,
но и духовную зрелость.
Я из тех, кто видит в этом красоту.
Быть может, я буду одной из первых,
кто скажет:
«Дайте и