местом засады,
люди не братьями, а орудиями
и необходимыми жертвами смерти.
Нет, коли бы возможно было знать,
что будет после смерти,
тогда бы и смерти из нас
никто не боялся.
Да бойся - не бойся,
а все равно не минуешь.
А все боишься!
То-то вы, артиллеристы, учены оттого,
что все с собой свезти можно:
и водочки, и закусочки.
Боишься неизвестности, вот чего.
Как ни говори, что душа на небо пойдет,
ведь это мы знаем, что неба нет,
а есть атмосфера одна...
Угостите турничком-то вашим, Тушин.
Турничку можно.
А все-таки будущую жизнь постигнуть...
Началось! Вот оно!
Началось! Вот оно!
Страшно и весело!
Началось! Вот оно!
Еще две линии прибавь,
круши, Медведев!
Горит Шенграбен!
Прошу Вас, ваше сиятельство,
отъехать назад!
Французы!
Славно идут!
Левой, левой...
Сомкнись!
Батальон, стой!
Снять ранцы!
С Богом!
Что ж это, я не подвигаюсь,
я упал, я убит...
Вот и люди, они мне помогут.
Что это за люди? Неужели французы?
Господи, Боже, прости и заступи меня.
Неужели ко мне? И зачем?
Убить меня... А может и убить.
Меня, кого так любят все?!
Что-нибудь не так, не может быть,
чтобы они хотели убить меня!
Про батарею Тушина было забыто.
Прикрытие, стоявшее подле пушек, ушло.
Неприятель не мог предположить
дерзости стрельбы
четырех никем не защищенных пушек.
Напротив, он предполагал, что здесь,
в центре, сосредоточены главные
силы русских.
- Господа, всем отходить.
- Всем отходить!
- Что прикажете, ваше благородие?
- Ничего, гранату.
Круши!
Ну, матвеевна, матушка,
не выдавай.
Ишь, задышала, опять задышала!
Капитан Тушин!
Что Вы, с ума сошли, Вам два раза
приказано отступать, а Вы?
Отступать! Все отступать!
Вот два трофея, мною взят в плен
офицер, рота может свидетельствовать.
Запомните, ваше превосходительство,
разжалованный Долохов! Рана штыком!
Я остался во фронте, запомните,
ваше превосходительство!
Капитан Тушин, Вам приказано
отступать.
-До свидания.
-До свидания, голубчик, прощайте.
Ради Бога, я контужен в руку.
Я не могу идти. Прикажите посадить.
Посадите, посадите.
Подложи шинель, дядя.
Садитесь.
35-тысячная армия Кутузова
была спасена.
На другой день французы
не возобновляли нападения
и остаток Багратионова отряда
присоединился к Кутузову.
- Болит, что ли?
- Бросьте, ради Христа.
Мало ли за день народу попортили,
страсть!
Ваше благородие, к генералу.
Благодарю всех, господа.
Каким образом орудие оставлено?
Не знаю, ваше сиятельство.
Людей не было, ваше сиятельство.
Могли из прикрытия взять.
Что прикрытия не было, этого Тушин
не сказал, хотя это была сущая правда.
Он боялся подвести этим другого
начальника.
Ваше сиятельство, Вы меня посылали
к батарее Тушина.
Я был там и нашел две трети людей
перебитыми, прикрытия никакого.
Ежели позволите высказать свое мнение,
то успехом дня мы обязаны
действию этой батареи и геройской
стойкости капитана Тушина с его ротой.
Капитан Тушин, можете идти.
Вот спасибо. Выручил, голубчик.
Вот спасибо.
На вчерашнем заседании наш новый
генерал-губернатор Сергей Кузьмич
читал рескрипт государя из армии,
он начинается словами:
"Сергей Кузьмич! Со всех сторон
доходят до меня слухи..."
Бедный граф никак не мог пойти
далее, чем "Сергей Кузьмич".
Ни на волос! Сергей Кузьмич со всех
сторон, со всех сторон Сергей Кузьмич...
Несколько раз он принимался снова
за письмо, но только скажет "Сергей" -
всхлипывания... "Кузьмич" - слезы, и
"со всех сторон" заглушается рыданиями.
И опять платок, и опять "Сергей
Кузьмич со всех сторон".
Надо же, наконец понять ее
и дать себе отчет: кто она?
Ошибался ли я прежде или теперь
ошибаюсь?
Нет, она не глупа.
Нет, она прекрасна.
Вы довольны нынешним вечером?
Нынешние именины были для меня
одними из самых приятных.
Уже поздно, я...
Ну что, Леля?
Сергей Кузьмич со всех сторон...
Конечно, это очень блестящая
партия, но счастье, моя милая...
Браки совершаются на небесах.
А в чем состоял этот анекдот?
Я его не расслышал.
Я тоже не знаю.
Алина,