предположения.
Другие продолжали молчать.
У меня снова возникло впечатление,
что никто не понимает ваших слов,
даже, быть может, один я их услышал.
Чтобы нарушить молчание,
кто-то заговорил о развлечениях,
назначенных на нынешний вечер,
или на следующий день,  или на последующие дни.
Уже не помню, что мы сказали потом.
Вам не очень понравилось ходить по парку,
из-за гравия неудобного
для ваших городских туфелек.
Однажды, но это было, наверное, позже,
вы даже сломали один из высоких каблучков.
Чтобы удержать равновесие, пока вы снимали туфлю,
вам пришлось опереться на мою руку.
Каблук почти совсем отвалился,
держался на узкой полоске кожи.
Мгновение вы стояли и смотрели на него,
поставив наземь босую ногу,
самый носок, чуть впереди другой ноги,
в позе танцовщицы в балетном классе.
Я вызвался вам принести другую пару.
Вы не согласились.
Тогда я сказал, что могу нести вас на руках
весь обратный путь.
Вы только засмеялись, не ответив, как будто...
Должно быть, в тот день вы дошли по гравию,
держа туфли в руках, до самой гостиницы.
Я встречал вас снова и снова.
Ни разу не возникало впечатления.
что вы меня ждете,
но мы сталкивались  вновь и вновь,
на каждом повороте аллеи,
за каждым кустом,
у подножия каждой статуи,
у края каждого пруда,
как будто во всем саду были только
вы и я.
Мы говорили о чем угодно,
о названиях статуй,
о форме кустов,
о воде пруда.
Или не говорили вовсе.
Ночью вам особенно
нравилось молчать.
Однажды вечером я поднялся
прямо к вам в комнату.
Всегда были стены - везде вокруг меня -
одноцветные, гладкие, отлакированные,
не за что ухватиться - все стены да стены...
...а еще тишина.
Я ни разу не слышал, чтобы
в этой гостинице повышали голос.
Ни разу.
Беседы текли в пустоту,
словно ничего не значили,
во всяком случае, они не
должны были ничего означать.
И начатая фраза, вдруг повисала в воздухе,
словно прихваченная заморозком.
Но, верно, для того, чтобы возобновиться
в том же месте или ином.
Это было неважно.
Неизменно возвращались все те же беседы,
все те же отсутствующие голоса.
Слуги были немы.
Игры были, естественно, тихие.
Это было место отдыха.
Здесь не велись никакие дела,
не плелись заговоры.
не говорилось никогда ни о чем, что
могло бы пробудить страсти.
Висели надписи: молчите, молчите.
Да, я тоже кажется припоминаю.
Однако это не очень похоже на правду.
- Вы сами видели?
- Нет, видел друг, который рассказал мне.
Но такие вещи легко проверить.  В любой подшивке
газет вы найдете все метеосводки.
Пойдемте, посмотрим в библиотеке.
А знаете, что я только что услышал?
В прошлом году, в эту самую пору
было так холодно,
что вода в пруду замерзла.
Но это должно быть ошибка.
Что вам от меня нужно?
Вы же знаете, это невозможно.
Однажды вечером я поднялся
прямо к вам в комнату.
Вы были одна...
Оставьте меня, умоляю.
Было почти лето.
Да, вы правы...
Лед... Это совершенно невозможно.
Но, кажется, пора на концерт.
Вы позволите сопровождать вас?
Вы идете на этот концерт?
Я отыщу вас, когда пойдем ужинать.
Вся история теперь уже в прошлом.
Несколько  секунд,
еще - она вот-вот застынет...
навсегда, в мраморном прошлом,
как эти статуи, как этот сад,
выточенный из камня,
сама эта гостиница с ее пустынными залами
и неподвижными персонажами.
Умоляю...оставьте меня.
Ни разу не возникало впечатления.
что вы меня ждете,
но мы сталкивались  вновь и вновь
на каждом повороте аллеи,
за каждым кустом,
у подножия каждой статуи,
у края каждого пруда,
как будто во всем саду были только
вы и я.
Мы говорили о чем угодно,
о названиях статуй,
о форме кустов,
о воде пруда,
о цвете небес.
Или же не говорили вовсе.
Но вы всегда держались на некотором
расстоянии, как бы на пороге,
как бы у входа в слишком
темное и незнакомое место.
Подойдите ближе.
Еще ближе.
Умоляю вас, оставьте меня.
Всё стены, всё коридоры, всё двери -
а по другую сторону другие стены.
Прежде чем прийти к вам -
прежде чем достигнуть вас,
знали бы вы,