Опоздаем, потому что
ты не хочешь прибавить шаг.
В такой вечер - грех ворчать.
Уже без четверти!
Умоляю, скорее. Начальница терпеть
не может, когда опаздывают.
По-прежнему боишься ее?
Но ты уже не гимназистка.
Я ее буду бояться через 10 лет,
через 20 и даже после смерти.
Ты увидишь Вареньку.
Она стала совсем взрослая.
Я ей все время о тебе рассказывала.
А как она поет!
Ты даже не представляешь!
Вот она! Варенька! Варенька.
Здравствуйте, Варенька.
Здравствуйте, Сергей
Дмитрич
Вы совсем взрослая.
Как интересно! Как интересно!
Не смейтесь, я все равно
уйду в монастырь.
Больше всего на свете
я люблю балы.
Я буду танцевать, танцевать.
Не пропущу ни одного бала.
Вы такая хорошенькая!
- Почему вы так смотрите?
- Машенька сказала, мы с вами похожи.
- Чем?
- Характерами.
- Вы такая же упрямая.
- Может быть.
- Едите в деревню учительствовать.
- Вы это тоже знаете? Осуждаете?
Ваши намерения благородны.
Варенька, тебе петь! Ей петь!
- Простите.
- Пожалуйста.
Средь шумного бала, случайно,
в тревоге мирской суеты
тебя я увидел,
но тайна твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
а голос так дивно звучал,
как голос далекой свирели,
как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий,
и весь твой задумчивый вид,
а смех твой и грустный, и звонкий,
с тех пор в моем сердце звучит.
В часы одинокие ночи
люблю я, усталый, прилечь,
я вижу печальные очи,
я слышу веселую речь.
И грустно, я грустно, засыпаю,
и в грезах неведомых сплю.
Люблю ли тебя, я не знаю,
но кажется мне, что люблю.
Вальс!
- Как вы хорошо пели!
- А Машенька бранилась, что плохо.
Вы удивительно пели!
Посмотрите, ночь-то какая!
Люблю тебя, Петра творенье!
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит.
- И как вы решаетесь в Сибирь?
- Разве там так плохо?
Отчего же.
Но туда ссылают за тяжкие
преступления, а вы добровольно?
- Значит, вы сильная.
- Что вы.
Там очень нужны учителя,
и никто туда не хочет.
А я мечтаю.
Я буду учить детей.
Вы знаете,
мне кажется, если человеку
долго внушать хорошее,
и делать это от чистого сердца,
то любой, даже самый плохой человек,
переменится.
Только надо непременно
от чистого сердца.
Не смейтесь.
Я не смеюсь.
Ваша убежденность мне по душе.
Дай Бог, чтобы сибирские ветры
не вырвали ее с корнем.
Не согнули, не заморозили.
А как же вы?
Лишения для меня играют роль малую.
Потом, сознание, что ты не один,
что делаешь это для людей...
Знаете, Варенька, как хорошо,
что мы с вами теперь встретились.
У меня странное чувство,
будто с каждой улицей,
я узнаю вас все больше.
И у меня.
Сибирь.
Село Шатры.
А край там богатый!
Пройдет несколько десятков лет
и на месте затерянных деревушек
вырастут города с широкими улицами,
по которым будут сновать экипажи
или удивительные машины.
И, может, едите вы в деревню,
а к годам 40 окажитесь городской.
Только будете окать по-сибирски:
пойдем, поскорей, поторапливайся.
О чем думаете?
Мечтаю.
Что если нашлась бы такая
милая девушка,
и так полюбила меня,
что согласилась бы ждать долгие годы.
И где бы я ни был, я бы верил...
Нет, твердо знал, что она любит меня
и ждет всегда.
Всегда.
Машенька!
Машенька,
я такая счастливая.
Что с тобой, Машенька?
Сегодня ночью
Сережу арестовали.
Наших ребятишек учить, значит?
Ну что, дело хорошее.
Да только вряд ли.
Что вряд ли?
А то, что людям дело делать надо!
Мы на жиле!
Нам работники нужны!
Я не согласна.
Тваво согласия никто не спросит.
Но!
Но!
У нас народ страх как
от ломотья помирает.
Такими руками не буквы выписывать.
Может, какой дурак и пошлет
своего озорного в школу,
но только вряд ли.
Золото оно вернее.
Но!
Но, милай!
Но!
Какое маленькое село!
Вот тут, значит, и жить будешь.
Шатринское двухклассное училище
Пров, гляди-ко.
- И без валенок.
- А в руках-то что?
Чудно!
Ну и учительница! Махонькая!
Что с нее взять-то!
Город он и есть город!
И без валенок!
А у них в городе с роду так.