письме говорю, которое мы с Борькой писали. Смешно было смотреть на Вальку, как он бегал с круглыми глазами: ребята, кто-то на меня капнул в министерство, а мы смеялись, смешно было, шуткой казалось все. Интересно, ты свою Наталью тоже называешь идиоткой? Это ты к чему? Я тебя прошу, Димку идиотом не называть. Мне это неприятно. - А что я такого сказал? - Потрясающе играла Дебюсси... Ты прекрасно устроился. Так вот, Димка не идиот, а твой сын, а ты - его отец. Постой, постой, что ты сказала? Димка твой сын. Ну, наконец-то, а я все жду, когда же ты про Нинку вспомнишь? Ну, дождался. Ну, сколько можно старье жевать? Ты же знаешь, что я с Нинкой был знаком только один месяц, а потом она исчезла, совсем исчезла, ну? Откуда мне знать, куда она исчезла? Ну, откуда? И откуда мне было знать, что она беременна? Если б не Нинкин дневник, так ребенок вообще бы остался в роддоме после ее смерти, я бы и знать не знал, что у меня в Череповце сын родился. Не знал бы. - Прошу тебя, не нужно об этом. - Нет, нужно. Это ты начала: твой сын, как тебе не стыдно, когда я от него отказывался? Когда мне позвонили из роддома и сказали: Ваша знакомая умирает, то я не стал ничего выяснять, я сразу бросился, полетел, взял сына. Ребенок на руках, тут надо Нинку хоронить, незнакомый город, ни знакомых, ни родных, надо кормить - что? Как? Я матери телеграмму: везу. Бросился на вокзал, билетов нет. Бросился в роддом, оттуда на кладбище, потом опять на вокзал. Два дня в вагоне. Все вагоны оббегал, чтобы найти кормящую мать, я же чуть с ума не сошел! Боялся, что я его не довезу! А с тобой мы встретились только спустя полгода! Как тебе не стыдно! - Ты мне рассказывал все это. - И дурак был, что рассказывал. Жил бы он сейчас в Херсоне, и не знала бы ты никакого Димку, и не было бы этого ужаса. Прошу тебя. Ты же мне клятву давал. - Не я начал, не я. - Хорошо, прости меня. И тогда не я начал. Это ты завопила: надо усыновить! Ну, усынови, я не был против. Ты же бегала за справками, это тебя осенило взять ребенка, тебя, тебя! - А ты что, жалеешь об этом? - О чем? О том, что он называет меня матерью? Нет, милая, я не о том. Вспомни, ну разве нам плохо было втроем? Вспомни, как ты горчичники ему ставил, горшки выносил, вспомни, какие ты письма нам писал! Вот, другие делом занимались, кафедры получали, а я горшки выносил. Значит, на Димку времени жалко, а на академика... Машину ему по утрам мыл? - Кто, я? Мыл, мою и буду мыть, потому что берегу его здоровье. А он меня на этой мытой машине возит в институт, потому что ценит мое время. И правильно делает, что ценит, я делом занимаюсь, многого достиг, многого добился, а ты чего? На что ты-то жизнь угробила? Чего ты добилась-то в жизни? На работе - ноль, дома - ноль. Димка тебя в грош не ставит, а ты все Димка, Димка. Консерваторию из-за него бросила. Вырастила какого-то оболтуса, а теперь не знаешь, на кого свалить. Жил бы он у моей матери в Херсоне и получал бы там свои двойки и ты бы знать про него ничего не знала, а это была твоя идея усыновить его, твоя, а не моя! А теперь ноешь: твой сын! А я что, отказывался от него когда? "Любимая! Только здесь, вдали от вас, я с удивительной ясностью и силой понял, что вы для меня значите. Жизнь без вас была пуста и бездарна, потому что мне не для кого было жить, а теперь! Ты даже не представляешь себе, кто я теперь. Меня прямо переполняет какое-то святое чувство своей полноценности и правоты, и дала мне все это - ты. Ты, твоя любовь, твоя кротость, нежность и мудрость. Ты знаешь, мне по ночам видится одно и то же: в нашей прихожей, рядом с дверью в чуланчик, низко-низко вбит гвоздь, а на нем висит маленькая пушистая шубка, а под ней - крошечные валеночки и такие же крошечные галошки. Это ужасно глупо, наверное, но когда я представляю себе все это, я просыпаюсь от счастья и у меня слезы наворачиваются на глаза. Как я люблю тебя, ненаглядная ------------------------------ Читайте также: - текст Шоссе в никуда - текст Потомство Чаки - текст Змеиный полёт - текст Просто вместе - текст Пароль: Рыба-меч |