Богу.
Я думала, только я такая.
Не знаю, что ты привык производить,
но теперь ты производишь секс.
Два с половиной фута
необратимого, цилиндрического секса.
Я имею в виду этот каблук.
Господи боже.
Он не сломается.
Ты же этого хотел.
Нет, если при этом
выглядишь крестьянином.
Лучше так, чем метаться
от одной...
Хочешь, чтобы твой бизнес
уважали, Чарли.
- Давай спросим девочек.
- Нет.
Девочки. Вы сможете надеть,
что-нибудь вроде этого?
Нет.
Тебе бы они пошли, милашка.
Тебя услышали.
О, да.
Дамы.
Я польщена.
Но если честно,
если женщины не хотят носить их,
то и парни вроде меня
их не наденут.
Он все еще кричит?
Дон успокоится.
Когда-нибудь он перестанет...
...бегать туда-сюда, честно.
- Это его проблема.
- Нет, это наша проблема, Лола.
Это Нортгемптон.
Ты не представляешь, что это значит.
- Это тебе не Сохо.
- Аминь.
Посмотри на каблук, юноша.
Секс в каблуке.
Что это значит?
Секс в каблуке.
Шпильки требуют постоянного
равновесия на приподнятой пятке
и заставляют напрягаться
мышцы на ноге,
что выглядит вызывающе и сексуально.
Но это физически невозможно.
Я чего-то не понимаю?
Сделать тонкую шпильку, которая могла
бы выдерживать вес мужчины, это...
Стальная подошва.
Что?
Стальная подошва, тонко срезанная,
отлитая цельным куском,
от пальцев до каблука.
Даже Дон не сможет ее сломать.
Лола.
Лола, мы сможем это сделать.
Стальная подошва цельным куском.
Мы сможем сделать
такие сапоги.
Если бы ты...
Если бы ты захотел...
У Дона наверняка будет,
что сказать по этому поводу.
Я уехал из провинции несколько
лет назад и сейчас вспомнил почему.
Лола не ездит на Север.
- Нортгемптон это центр.
- Нет, Чарли.
Тоттенхем. Вот центр.
А теперь, извини меня,
у меня сегодня выступление.
Слушай, я пытаюсь спасти фабрику, она
переходила из поколения в поколение.
От моего отца
и от его отца, от отца...
- А я тут при чем?
- А ты тут при чем.
Я готов поставить все на карту.
За один вечер, одним рисунком
ты сказал об этих сапогах
больше, чем...
В смысле...
Пять недель, Лола. Если у меня
не будет готова новая коллекция
к Миланской обувной ярмарке, я
проиграл. Я буду продавать фабрику.
Ладно, скажу тебе вот что.
Не тревожься.
Ты тут, ни при чем.
Ты не понимаешь, Лола,
но я тоже не на своем месте.
Куда едем, дорогуша?
За этим звучанием...
Милан.
Мне кажется, это позитивный
шаг для компании,
которая производила
определенную мужскую обувь,
заняться производством обуви
для определенных мужчин.
Вопросы есть?
Простите. Я думала,
вы уйдете на работу в девять.
Нет, я уже с работы, миссис Кобб.
- Сейчас иду.
- Простите.
Дон.
Здесь есть туалет?
Боюсь, есть только
для мужчин и женщин.
Чарли.
Она заперлась в туалете.
- Что?
- Пойдем.
Ладно. Зайди и скажи ей...
- Нет, в мужском.
- Хорошо.
Что происходит?
Лола, это Чарли. Все в порядке?
Тебе плохо?
Да, меня тошнит.
- Спроси у своих ребят.
- Боже. Это Дон?
Он сорвал с тебя платье?
Я так пришел.
Боже. В платье я могу петь
"Верная своему мужчине" перед
толпой из 500 незнакомцев.
Но стоит мне надеть джинсы,
и я не могу даже поздороваться.
Должен сказать, я хотел
посоветовать тебе переодеться.
Спасибо за заботу.
Давай, расскажи.
- Боксер.
- Ври больше.
Честно. Он заставлял
меня тренироваться.
Гири. Я поднимал 93 килограмма.
Я своему отцу обязан
эффектными мускулами.
И он никогда...
Все эти женские наряды...
Он не был дураком.
Он знал, что немного женоподобных
чемпионов мира в тяжелом весе.
Да.
Нет, он отрекся от меня.
Не хотел меня видеть.
Даже, когда получил
рак легких, не хотел.
В этом ирония.
Он выдохся, в конце концов.
Это было главным.
Быть, как все.
Не выделяться.
Он очень старался. Если ты большой,
черный и боксер, все в порядке.
А если ты большой, черный,
и ты...
ты понимаешь...
и носишь платье, это плохо.
Этого хотел мой отец.
Носить платье?
Нет. Для меня, чтобы я пробился.
На этом месте.
Знаешь, это я должен
прятаться здесь, не ты.
Я человек, который