Девка, не издевайся.
- Не издеваюсь, он сам сказал.
- Сам сказал?
- Ну сказал.
- Его мать родила его в Одесе с членом, сестра его увидела голым пока его повивали и спросила, что это, что висит у него между ногами, ей объяснили, что это конечность, которую врачи забыли вырезать, сестричка взяла ножницы и сама вырезала.
- Рассказ фальшивит, я слышал как это про других людей рассказывали.
- Ты смотри, чтобы о тебе не рассказывали.
- Смотрю, Мотылек, смотрю.
За день до удара Ада успела снять отпечаток ключа к задней лестнице, Люлюшкину досралось перед тем, как выйти, бросился в туалет и в напряжении не наделать в штаны забыл ключи у двери.
Той пятницей на последнем этаже дома мы ждали сигнал от Ады, что Дорогуша вышел из дома.
Кроме статуэтки мы должны были украсть другие вещи и перевернуть дом головой вниз,
чтобы все выглядело как случайное ограбление и чтобы не заподозрили ее в соучастничестве.
- Поешь и живешь или киснешь в спирте.
- Не знаю эту песню.
- Врешь, врешь, Мотылек, полиция нашла развинченный член негра валяющийся на полу, пустой, я там члена не увидел, ты нашел его, некому другому, там других не было.
- Не было диаманта.
Не дурачь меня, Мотылек, могу тебе устроить ад заживо, не дави на меня.
Не было диаманта, Мудак, не было.
- Ужин!
- Есть хочешь?
- Доешь, насекомое, мне расхотелось.
- Почему не предал меня, благородство?
- Наплевать мне на тебя, Мудак.
Ребенка и ее я должен был беречь.
- Где ты его спрятал, Мотылек?
Ты обречен.
- Скоро тебя выпускают, каков план?
- Простой.
- Расскажи.
- Нельзя рассказывать.
- Ну какова цель?
- На этот раз - не выйти.
- Как так?
- Ну спрашивай, не дождешься ответа.
Мотылек, я хочу подарить тебе что-то.
Он подал мне открытку с какой-то озверевшей самкой, поглощающей самца. На обратной стороне было написано:
"Убийство - тайная надежда женщин. Для них совокупление - это издевательство над преступлением."
- Ты это написал?
- Нет, я выписал из одной старой книги. Называется "Я слышал о ведьмах".
- Смотришь на небо, а оно смотрит на тебя решеточным глазом.
Это были его последние слова, повесился на раме кровати ночью перед тем как его должны были выпустить на свободу, ту же ночь я провел в котловане мавзолея, где в будущем положат Димитрова, вождя и учителя болгарского народа.
Глаз я нашел на следующий день. Перед тем как покончить с собой Ван Вурст спрятал его в моем матраце. Я вспомнил, что он мне однажды сказал:
- Мотылек, для души глаза как гороховые зерна в постели принцессы, не дают ей покоя.
Ван Вурст Глаз был и остался самим близким моему сердцу человеком, его настоящее имя было Илия Александров Казанджиев.
Когда летом 1949 он умышленно положил конец своей жизни, у меня больше не было ни от кого уйти, ни к кому вернуться.
- Ты выпил столько яда, что тебя не станет до утра. Медленно, но верно.
- Ну и за что тебе было травить меня?
- Слушай осторожно, Мотылек, у этого яда - противоядие, но противоядие у того, у кого яд, у меня.
- Это сейчас своей жопой придумал, товарищ майор? Почему вместо того, чтобы ей думать, ты жопой не исполнишь "Шумите дебры и Балканы"?
- Свинство с гимнами народа.
Смотри, Мотылек, говоришь, где ты спрятал камень и уходишь живым из этой душегубки,
иначе остаешься пока на скорежишься и не запенишься.
Леонид или Лео, как она его называет в своих письмах, умер от двойного порока сердца. Не знаю, что это означает, но звучит страшно.
- Мотылек!
- Райчо!
Райчо-Шкура, так мы его называли в районе, мы были первыми друзьями.
У тебя проблемы, шафер,
плохо, сказали замочить тебя и бросить в этом уксусе.
Он мечтал стать банщиком, сделал себе татуировку Белоснежки и семи гномов на спине и поднялся в глазах детей в районе.
Однажды Райчо исчез и пошли слухи вроде его похитили цыгане, чтобы женить на красавицу, с которой он вел половую жизнь под мостами канала.
Потом стало ясно, что его не похитили, а он сам к ним убежал, я у него был шафером на свадьбе.
- Вали, чувак, вали, потому что становится плохо.
- Куда?
-