нет, я не это
имел в виду.
Чарльз, у меня нет привычки
пользоваться вместе.
Нет, это больше как…
Ну, ты видишь кого-нибудь с красоткой, как ты меня вчера,
и, конечно,
говоришь себе,
"Нет ли у неё
случайно сестры?"
Ну вот...
 Entrez.
Bonsoir.
- Ее сестра. Это ее сестра?
- Ну, что-то вроде сестры.
Скажем,
сестра милосердия?
Идите сюда, Гиннесс.
Сюда.
Нет, сюда.
Возьмите себе стакан.
Садитесь.
Вот так.
Выпьете?
Вы не против,
если я выпью.
Полная хрень, да?
Гиннесс.
Так сказали бы
солдаты, да?
Полная хрень.
На языке рядовых.
Есть офицерское выражение,
на языке офицеров, если хотите.
"Ходить вам в котелке".
Это значит, кое-кого
отошлют домой.
Уволят.
Завернут с дороги.
Внешние Гебридские
острова.
А вы знали,
Гиннесс,
что я был начальником Королевского военного училища в Вулидже?
Я добивался
этого назначения.
Сентябрь 1908.
Я был... Эти молодые кадеты,
они меня уважали.
У меня был
к ним подход.
Да, меня уважали,
Гиннесс.
Ко мне были, можно сказать,
немного привязаны.
Вы помните то долгое
жаркое лето 1911?
Дни сменялись
великолепными днями.
И однажды
я объявил,
что построение можно
проводить в одних рубашках.
Я думал, что проявил
великодушие.
Но в тот день
я нажил себе врагов.
Я знаю, нажил.
Я знаю, что нажил врагов и тогда,
когда устраивал выпускные танцы.
Когда поощрял Театральное
общество Академии.
Моя жена была тонкой актрисой-
любительницей. Чудное сопрано.
Но ножи
точились.
И в конце того лета,
того долгого жаркого лета 1911,
начальник Имперского генерального штаба, сэр Джон Френч,
да, сэр Джон Френч,
прибыл на наш
День открытых дверей.
Ну, знаете, обычная вещь,
Гиннесс. А может, не знаете.
Обычно там полно банальностей,
поздравлений и хлопаний по плечу,
много показухи насчет
патриотизма и преданности.
Но только
не тем летом. О, нет.
Совсем нет.
Я стоял около
сэра Джона Френча
перед лицом моих юных кадетов,
их родителей и друзей,
членов моей семьи,
и тут он обрушился на меня
за отсутствие дисциплины в Вулидже.
Мне пришлось
стойко терпеть,
пока он требовал возврата
к надлежащей одежде,
больше муштры,
меньше выходных,
и прекратить нашу бурную
общественную жизнь.
Так он и сказал.
Я стоял около него,
смотрел перед собой,
и он так сказал.
Вскоре после этого
я уехал из Вулиджа.
Вернулся к королевскому воинскому уставу.
К букве закона.
Больше никаких
маленьких поблажек.
Ублюдки и в пекле
ходили бы в мундирах.
Мне не было дела.
«Умри, умри, и матерью
меня не называй»
14 сентября 1917
Как вы ночь провели?
О, очень мирно, Гилзин.
Мы оба были в объятиях
двух самых прекрасных
женщин во Франции.
О, понятно. А со мной всю ночь
напролет была Мата Хари.
Никак
не отставала.
Можешь жизнь поставить,
эти ублюдки били бы по нам из пушек.
Мы должны
остаться здесь.
Верно!
Верно, верно!
Ну, друзья, похоже, больше
мы ничего не можем сделать.
Мы можем неистовствовать,
продолжать требовать,
но рано или поздно...
- Раньше, чем ты думаешь.
- Достаточно скоро.
Они введут новый отряд
военной полиции.
- А что с кавалерией?
- Эй, спор только о том,
- когда мы прекратим, как прекратим.
- Если прекратим.
Мы пойдем на фронт в окопы,
когда это закончится!
Если бы я мог сказать...
Если бы я мог сказать,
я бы хотел остаться здесь
столько, сколько могу.
Я пришел сюда как социалист
поддержать моих братьев.
Не говоря уж
о сестрах.
Хорошо, хорошо,
хорошо!
А теперь серьезно,
ребята.
Если хотите знать, у вас есть
последний крупный блеф.
Но вы должны
устроить его сейчас.
Пригнитесь!
Пригнитесь!
Прочь от этого газа,
он взорвется!
Капрал, генералу Томсону.
Бегом, солдат!
Мне нужна моя машина.
Вызовите мою машину.
Да?
Спасибо.
Майор Дагдейл, сэр. На мосту №1
снова прорвали пикеты.
Прошло слишком много солдат,
чтобы сосчитать, сэр.
- Вызовите мою машину.
- Ваша машина у входа, сэр.
Да.
19-ый гусарский полк.
Да, сэр.
Боюсь, он уехал
из конторы, сэр.
Мне ужасно жаль,
бригадир