то спрятал?
Газетки я ваши почитал.
- Спасибо.
- Где картина? "Эгина" где?
Не спешите, начальник.
Куда вам спешить?
У вас вся жизнь впереди.
Это мне торопиться надо.
Потому как Хрущев сказал:
"Я уже с ярмарки еду".
При чем тут Хрущев?
Где картина, говорю?
Вы меня извините.
Я хоть и старый, но разговор
наш последний помню хорошо.
Мы договорились,
что если вы мне
больничку и газеты даете,
то мы продолжаем наш разговор.
А нет -
закрываем тему навсегда.
Я разговаривать на
интересующую вас тему...
готов.
Михеев, больница, ведь опять
может в "Кресты" превратиться.
И пойдешь в "крытку"
как симулянт.
Так что я тебя прошу,
не надо со мной шутить.
А я и не шучу, начальник.
"Эгина" вам нужна?
Нужна.
Я это понял.
Тайник я вам назову.
Найдете скоро.
Он недалеко от центра города.
На машине за час доедешь.
Где?
В надежном месте.
- Только у меня 2 условия.
- Какие?
Первое.
Дело мое вы закрываете
вчистую и меня выпускаете.
Я уже говорил, сдаешь "Эгину",
и считай, что ты на воле.
- Ты мне не веришь?
- Вера - понятие нравственное.
Не будем об этом.
Всякое бывает.
- Да я...
- Так вот,
чтобы память вас
не подвела, я хочу в газете
о себе статью увидеть, а чего?
Очерк там или
интервью какое-нибудь...
Жизнь у меня была
долгая, интересная.
Почему бы не рассказать людям?
У нас в газетах о каких
кретинах только не пишут,
что плохого, если один раз о
нормальном человеке напишут?
Это ты-то нормальный?
Ты же вор, что про тебя писать?
Профессия тут ни при чем.
Важно - какой человек.
У нас самые главные воры
наверху сидят.
И вы это не хуже
меня знаете, начальник.
Я за всю жизнь ни копейки
у простого трудяги не взял.
И насосы, что от меня пострадали,
недолго бедствовали.
Да, тебя послушать, так ты
просто Робин Гуд какой-то.
Саныч, тебе чего славы
захотелось, что ли?
Ну, ты даешь, Саныч, не ожидал.
Славы, не славы, а ведь и мне
есть, что рассказать людям.
(кашляет)
Так вот...
Я даю большое интервью.
Расскажу, как интересно
в лагерях было сидеть.
А вы потом, начальничек,
тоже журналисту
несколько слов скажете.
- Каких слов?
- Самых обыкновенных.
Ну, мол, действительно
он старый вор,
неоднократно судимый,
опасный вор-рецидивист,
и прочую бодягу, вам виднее.
А в конце добавите, что
Барон на этот раз попал в тюрьму,
ну, не то, чтобы случайно...
Не основательно.
Что вина его не доказана,
и вряд ли будет доказана,
есть смягчающие
обстоятельства, и так далее.
Утром приходите с газеткой,
а я вам называю место.
А ты оказывается
комбинатор, дедуля.
Ишь чего выдумал.
Не ожидал.
Ну, не дурнее других.
Да, и вот еще что.
С любым журналистом
я разговаривать не буду.
Прикажете Познера высвистать,
ваше сиятельство?
Нет, Познер мне без надобности.
А говорить я буду
с Андреем Серегиным.
- Это наш питерский.
- С Серегиным?
Почему именно с Серегиным?
Просто нравится мне,
как этот парень пишет.
Потом я думаю, он поймет
то, что я ему расскажу.
И не переврет все
потом в своей газетке.
М-да.
Удивил ты меня, дедуля.
А я думал, в своей профессии
удивляться разучился.
Спасибо, что еще не
об издании своих мемуаров
вопрос ставишь.
А если Серегин не захочет
с тобой разговаривать?
А чего ему не захотеть-то?
Я не слыхал, чтоб из законников
кто-то интервью давал.
Понятия нарушаешь, Саныч?
Для умного журналиста
интервью с таким, как я -
это вроде как сенсация.
Ладно, ладно, молчу.
Все, не дуйся.
Попробую уговорить
этого Серегина.
Но ничего обещать не могу.
Слушай,
а если он сейчас больной?
Больной?
Подождем, пока выздоровеет.
Лады.
Постараюсь все устроить.
Но смотри, Барон,
если опять вздумаешь
динаму включить,
пожалеешь.
Опять вы меня стращаете.
Я все сказал.
Что порожняк-то гонять?
Ну, пока.
Значит, ты полагаешь, что
дедушке славы захотелось?
Может быть.
Сейчас кто только в прессу не
лезет со своими откровениями.
Диоген в бочке.
Мыслитель, понимаешь...
Только отечественного разлива.
Все равно надо к Серегину
хорошенько