предатели.
В живых остались только мама и я.
Сейчас она там уже из-за одного
только своего происхождения
считается воплощением классового врага.
Но я вытащу ее оттуда.
Пусть мне даже до самой Сибири придется чайной
ложечкой проход копать. Вы меня поняли?
Господа, прошу поднять бокалы.
Я уже пьяный.
Сиди. Я сказал, поднимем бокалы.
Давайте раз и навсегда договоримся.
Хорошо, никому ни слова.
Да, ни слова.
А чем мы собираемся копать?
Эй, друзья! Выходите.
Вот этим!
Доброе утро, Харри.
Послушай, Харри, на это ведь могут месяцы уйти.
Ты это понимаешь?
Да.
Если они нас накроют, мы в тюрьму загремим.
Чему быть, того не миновать.
Если я еще раз вас здесь увижу,
то от вас и мокрого места не останется!
Делать общее дело.
Вот что сказал несколько дней назад товарищ Ульбрихт.
Мы все должны делать общее дело.
Знаете, что меня больше всего огорчает?
Что вообще появился такой новый отдел,
которым я руковожу - отдел по вопросам
незаконного перехода из Республики на Запад.
Но существует он именно потому,
что не все у нас готовы делать общее дело.
Вы меня понимаете?
И в результате новая лучшая жизнь
становится чуточку ближе.
Пловец из восточной зоны бежал!
Очень обидно. Он человек необычный. Мы, как могли,
продвигали его по спортивной линии.
Интересно, а каких взглядов придерживаетесь вы?
Именно такие вопросы и подрывают доверие
к государству. Вы можете это понять?
Конечно. У вас ведь с братом очень
близкие отношения, не так ли?
Да, вам же это известно.
Прекрасно. Но это нас беспокоит. Каким
вы представляете себе ваше ближайшее будущее?
У меня муж, которого я люблю,
и маленькая дочь, за которую я в ответе.
Присядьте, пожалуйста.
Мне больше нечего сказать.
Присядьте.
Дядя Харри ужинал с нами, а потом мама плакала.
Почему она плакала?
Потому что папа сказал, что дяде нужно уезжать.
Вот как?
А папа не сказал, куда должен поехать дядя Харри?
Если бы ты могла куда-нибудь уехать,
то куда бы ты поехала?
Не хочу я никуда уезжать. Я к маме хочу.
Они думают, что Харри хочет нас туда переправить.
Ну и что?
Да... ничего.
Да что нам там делать?
Что там такого особенного, чего у нас здесь нет?
Лотта, у меня здесь работа,
здесь наши друзья, у нас прекрасная квартира.
Знаю.
А стена... она и с той стороны тоже будет.
Ну, так, что там такого особенного?
Проход запрещен. Родители отвечают за своих детей.
Не входить! Опасность обвала!
Вик?
Быстро. Здорово.
Больно?
5 метров.
Минутку. Сейчас у нас ровно четыре семьдесят пять.
Хорошо, значит, продолжаем.
Пять метров.
Я сделал для тебя разметку.
Мы остаемся верными нашей ГДР.
145 метров.
Поехали.
Ну, начали.
Карола Лангензип.
Ну... и кого же мы ждем? Прошу вас. Мальчика, да?
Не столь важно. Главное, чтобы был здоровый ребенок.
Да... У меня была дочь.
Она умерла, когда ей было три года.
Карола, неужели вы хотите родить в тюрьме?
Сколько раз мы уже с вами беседовали?
Мне все это противно не меньше, чем вам. Вся эта
фальшивость, из-за которой я сам часто вынужден лгать.
Но в вашем случае ситуация другая.
Я действительно могу вам помочь.
Вот это... действительно последнее,
что я могу для вас сделать...
Карола, я на самом деле хочу помочь вам.
Жители этих домов эвакуируются по соображениям
безопасности. Обратитесь к дежурному офицеру.
Ломан. Ломан.
Вас отправляют в Цвиккау.
Нет, мы же переезжаем в Кепеник.
Мы уже давно об этом договорились.
Нет.
В Кепенике у нас родственники. Вот разрешение.
Лотта! Иди сюда! Помоги разобраться.
Вы имеете в виду Ломан Хермину из Кепеника?
Ну да.
Харри! Тихо! Тут кто-то есть.
Дети?
Нет.
Я хочу работать с вами, черт возьми! А полегче нельзя?
Как вы вошли сюда?
Через дверь, она же не заперта.
Отпускать ее нельзя.
А что же с ней делать?
Задержим ее, тут и думать нечего.
Слушай, Харри, не всякий незнакомец
обязательно должен быть шпионом.
Да, но не всякий проберется на заброшенную
фабрику, будет здесь все вынюхивать.
А мне можно сказать?
Пару дней назад я подслушала ваш