Наделать еще детей?
Какого черта ты несешь?
Воспроизводство видов вновь и вновь.
Ради какой цели?
Что за дебильный замысел?
- А как с Мэнди?
- Гадость, кошмар.
Господи, я согрешил! Прошу, прости.
Почему все религиозные психи приходят
молиться у моего порога? Вот скажи мне?
Господи, Твое безграничное сострадание.
Я совершил ошибку.
- Хочешь ему сказать или я уже?
- Сказать что?
Папочка, там никого нет!
Честно. Ты молишься пустоте.
Ты понапрасну тратишь слова,
как ты потратишь их на ма.
Что? Говорите,
она встретила другого?
- Не только другого.
- Что?
Папочка, ты же не ждал,
что она живет старой жизнью...
О, Господи. Что он за человек?
У него четыре руки и два носа.
Лучше не лезь, незнакомец!
Мелоди подтвердит, и без своего
дробовика я создам целую прорву бед.
А теперь я хочу видеть Мариэтту!
Только, па, помни,
что ты год не видел ма.
Год - это не вечность.
Насколько человек изменится?
И с этими словами они вошли в галерею.
Желающих больше,
чем моя фантазия.
Все говорили: «С тобой я разденусь,
Мариэтта!» А я, типа, - «Ладно».
О, боже.
Мариэтта?
Джон Селестин!
Смотрите, кого черт принес?
- Мариэтта, что с тобой?
- О, боже!
Дорогой, ты же смотался.
- Он сегодня появился.
- Эй, эй. "Смотался"?
Да, да, с первой попавшейся шлюхой,
- которая звалась моей лучей подругой.
- Дорогая, я...
Я найду вас. Простите. Пардон.
Все кончено, Мариэтта. Мы с Мэнди
жутко ошиблись. Я вернулся за тобой.
Сладкий, у меня
разгар открытия.
Ага, па, это выставка ма.
Круто?
- Выставка чего?
- Ну, коллажей.
Что? Она подумывает
о покупке порнографии?
У меня для тебя новость: она и есть порнограф.
Мариэтта, кто ты?
Джон, ты не понимал меня, сладкий.
Твой кругозор
ограничивался задним двором.
Тебя заботили оружейные клубы,
поездки на рыбалку, футбол.
Ты не находил минутки,
чтобы поинтересоваться мной.
Ты была занята
подготовкой ее выступлений,
тренировкой ее речей,
учила ее выступать с палочкой!
Да, да, верно. Я сублимировала
свои творческие потребности
и направляла их на нашу дочь.
- Ты делала что?
- Да, она сублимировала.
Сублимировала.
Сладкий, почему тебе
не вернуться к Мэнди Блэкберн?
Ее карликовый склад ума
куда ближе тебе.
- Куда ближе.
- Ага, но я могу к ней вернутся.
- Почему нет?
- Она порочит мое мужское достоинство.
Что имеется ввиду? Размер? Продолжительность?
Проблемы с эрекцией?
Занимайся своим делом.
Мариэтта, как ты могла бросить собственную
семью? Вернись и начнем сначала.
Я изменилась, Джон.
Глазам своим не верю. В смысле...
Ты иначе одеваешься,
показно говоришь,
но в глубине ты все та же
симпатичная, провинциальная,
богобоязненная, церковная, пекущая пироги...
Я живу с двумя парнями.
...скаут-ма. Ты что?
Я - художник. Я не пеку пироги.
Я не хожу в церковь.
Я занимаюсь коллажами,
скульптурой, фотографией.
Я живу в Манхэттене с двумя
любимыми мужчинами
в очень счастливом
menage a trois.
- Что?
- Мы спим вместе.
Menage a trois.
Так и знал, что нельзя
доверять чертовым французам.
Поразительно, Мелоди.
Тысячелетиями назад древние
народы, египтяне, римляне, майя
шли домой, как мы,
обсуждая, где им отужинать,
или вели светские беседы.
«О, мы недавно купили на Ниле
отличный дом с двориком
и с видом на новую
пирамиду фараона».
- Борис...
- Или: «Мой терапевт говорит,
- язык павлина вреден для сердца».
- Борис...
Или: «Я волнуюсь, что мне не под силу отправить
детей в хорошую ацтекскую подготовительную школу».
Ну и что к черту все это значит сейчас? Ничто.
А они считали это важным.
Борис, можно мне слово?
Я вырос в набожной семье.
Жена Иова была моим любимым
библейски героем, потому что предпочла
смерть раболепному соглашательству,
на которое пошел ее муж-мазохист.
Борис, Борис, присядем на секунду?
Нам же домой надо.
Знаю, иди сюда.
Я должна тебе признаться.
Мы всегда в это
время идем домой.
Знаю. Знаю.
У нас стандартный режим.
Я хочу свой напиток и душ.
И, знаешь, для тебя это режим,
а мне постоянство