Даже музыка задарма.
Но только сначала убей Просперо.
0н утонул, сомнений в этом нет;
И море насмехается над теми,
Кто на земле его добычу ищет.
Теперь и я поверю в чудеса:
В единорогов, в царственную птицу,
Нет, путешественники нам не лгут,
Хоть дураки над ними и смеются.
Вернись в Неаполь я и расскажи
0б этом чуде - кто бы мне поверил,
Отведать не угодно ли?
- 0 нет!
Чего же вам бояться, государь?
Да, в юности не верил я рассказам
0 том, что есть диковинные люди
С подгрудками, как у быков; что есть
Другие - с головами на груди.
Преступники вы трое, и судьба,
Которой в этом мире все подвластно,
Велела ненасытной бездне моря
Извергнуть вас на сей пустынный остров:
Вы недостойны жить среди людей.
Я на безумие вас обрекаю.
Жалка отчаянность самоубийц.
Глупцы ! И я, и все мои собратья -
посланники Судьбы;
и ваша сталь могла бы точно
также ранить ветер,
или царапать воду, как она,
из крыл моих пушинку вырвать может,
неуязвимы и мои собратья .
Да вам и не поднять своих мечей,
Для вас их тяжесть стала непосильной.
Итак, я здесь - чтоб вам троим напомнить:
Вы Просперо изгнали из Милана;
Алонзо, ты уже утратил сына;
и сверх того, на ваших всех путях
вас ожидают медленные муки,
которые страшнее самой смерти;
и вас на этом острове пустынном
от моего проклятья не спасёт
ничто. Одно лишь разве покаянье
и праведная жизнь.
Чудовищно, ужасно!
Мне казалось,
что волны мне об этом говорили;
Что ветер мне свистал об этом в уши;
что в исступлённом грохоте громов
звучало имя Просперо, как будто
Трубили трубы о моём злодействе.
За это сын мой в тине погребён;
Но хоть пришлось бы мне спуститься
глубже, чем лот свинцовый, я его найду,
Чтобы уснуть навеки рядом с ним.
Но хоть пришлось бы мне спуститься
глубже, чем лот свинцовый, я его найду,
Чтобы уснуть навеки рядом с ним.
Мой Ариэль! 0, как ты был прекрасен
и вместе страшен,
гарпией явившись!
Сказал ты всё, что я тебе велел,
не упустив ни слова. И другие
помощники мои легко и живо
сыграли им порученную роль
И вот уже подействовали чары,
Мои враги охвачены безумьем,
И власть моя над ними безгранична.
Жестоко я с тобою поступил,
Но будешь ты вознаграждён сторицей:
Нить жизни собственной тебе вручаю,
Всё, чем живу, тебе я отдаю.
С тобою так сурово обращаясь,
Твою любовь хотел я испытать.
И выдержал ты с честью испытанье.
0 Фердинанд! Не удивляйся,
что горжусь я так своею дочерью.
Ты сам увидишь, что все хвалы ничтожны
по сравненью с достоинствами редкими ее.
Итак.
Бери мой дар, тобою он
заслужен.
Но если ты кощунственной рукой
Ей пояс целомудрия развяжешь
До совершенья брачного обряда -
Благословен не будет ваш союз.
Тогда раздор, угрюмое презренье
И ненависть бесплодная шипами
Осыплют ваше свадебное ложе,
И оба вы отринете его.
18. Жизнеописание Семирамиды и Пасифаи.
Это почерневшая и захватанная пальцами
книга, иллюстрации
которой недвусмысленно
свидетельствуют о её содержании.
Так охраняй же чистоту, пока
Не озарил вас светоч Гименея.
Клянусь своею жизнью и любовью,
Грядущим счастьем и потомством нашим,
Что не позволю сумраку пещер,
Уединенью и дурным внушеньям
Злых духов осквернить мои мечты,
Благоговенье переплавить в похоть.
Не омрачу тот лучезарный день,
Когда казаться будет мне, что Феб
0становил коней на небосводе,
Что ночь внизу прикована цепями!
Такая речь мне по душе.
Садись же
И побеседуй с ней. Она твоя. -
Мой Ариэль! Искусный мой помощник!
И ты, и младшие твои собрать
Мне послужили нынче хорошо.
Еще хочу вам дать я порученье.
Зови сюда тебе подвластных духов.
Пусть поспешат. Для молодой четы
Я зрелище волшебное устрою.
Я обещал, и ждут они чудес.
- Когда мне их созвать?
- Без промедленья.
20. Книга Движения
Эта книга ходит ходуном на полке,
её распирает от внутренней энергии, и
на месте её удерживает медный груз.
В ней описано, как меняется форма
глаза, когда он смотрит вдаль,
как смех меняет черты лица, как
образы в памяти преследуют друг друга
и куда исчезает