.О Боже,
приблизь желанный срок; лицом к лицу
сведи меня с врагом моей отчизны...
...Войска готовы.
...МакБет созрел: пора
стряхнуть плоды...
на взмах меча. И если он спасется,
то Бог его прости!
- ...А что тиран?
- Свой Дунсинан он мощно укрепляет.
Его зовут безумным. Кто добрей,
считает это храбростью.
- Ему послушны только по приказу,
не по любви; - Он чувствует, что власть
болтается на нем, как плащ гиганта
на низкорослом воре.
...всему, что скрыто в нем, несносно
в нем пребывать.
Рать англичан близка. Их вождь - Малькольм.
С ним Сивард, дядя принца, и МакДуф.
...За Бирнамским лесом
Мы встретим их. Они идут туда.
Пусть черт тебя измажет в черный цвет,
сметаннолицый шут! Что смотришь гусем?
- Их десять тысяч там...
- Гусей? - Солдат.
Потыкай щеки, подрумянь свой страх,
творожная душа! Каких солдат?
Да ну тебя! Ты полотняной харей
наводишь страх. Каких солдат, несчастный?
Да английского войска, ваша милость.
Сейтон! - Прочь с этой харей. - Сердцу тошно,
когда посмотришь... - Сейтон!
Я жил достаточно: мой путь земной
сошел под сень сухих и желтых листьев.
Но то, что подобает старым летам, -
почет, любовь, вниманье, круг друзей -
не ждет меня; а вместо них - проклятья
глубоким шепотом, лесть, праздный звук,
который сердце бедное охотно
отвергло бы, да вот не смеет. - Сейтон!
- Здесь, государь.
- Что, каковы известья?
- Все подтверждается.
- Я буду драться,
- пока с костей все мясо мне не срубят.
дай мне доспех. - Еще в нем нет нужды.
Хочу надеть. --
...Пошли побольше конных;
обшарь окрестность, вешай малодушных.
Дай мне доспех.
- ...Доктор, таны скрылись.
Живее! - Доктор, если б ты разведал
мочу моей страны, нашел недуг
и возвратил ей прежнее здоровье,
тебя бы я восславил перед эхом,
и эхо вторило бы. - Оборви. -
Каким слабительным нас опорожнить
от этих англичан? Про них ты слышал?
Да, государь. Приготовленья ваши
нас поучают.
Пока Бирнамский лес не вышел в бой
на Дунсинан, я огражден судьбой.
Расстаться с Дунсинаном, и тогда
меня ничто не завлечет сюда.
- Что это там за лес?
- Бирнамский лес.
"Они повстречались мне в день торжества;
"и я убедился достовернейшим образом, что
они обладают большим, чем смертное знание.
"Не успел я опомниться от изумления,
как явились королевские посланцы,
"величая меня Кавдорским таном,
"титулом, которым эти вещие сестры
меня только что приветствовали,
"предуказав грядущее восклицанием:
"Здравствуй, будущий король!
"Это я почел нужным сообщить тебе,
дорогой соучастнице моего величия,
"дабы ты не лишилась своей доли радости,
оставаясь в неведении того,
"какое величие тебе обещано.
"Положи это себе на сердце и будь счастлива."
Знамена водрузить на внешних стенах.
Повсюду крик: "Идут!" Наш крепкий замок
смеется над осадой. Пусть залягут,
чтоб голод и горячка их поели.
Не подкрепи их те, чей долг - быть с нами,
мы встретили бы их лицом к лицу
- и отшвырнули прочь.
- Что там за шум?
Мне даже трудно вспомнить вкус испуга.
А было время, чувства леденели
при полуночном крике, волоса
от страшного рассказа шевелились,
как бы живые. Я пресыщен жутью.
- ...Что это был за крик?
- Мой государь, скончалась королева.
Ей надлежало бы скончаться позже:
уместнее была бы эта весть.
Бесчисленные "завтра", "завтра", "завтра"
крадутся мелким шагом, день за днем,
к последней букве вписанного срока;
и все "вчера" безумцам освещали
путь к пыльной смерти. --
...Истлевай, огарок!
Жизнь - ускользающая тень, фигляр,
который час кривляется на сцене
и навсегда смолкает; это - повесть,
рассказанная дураком, где много
и шума и страстей, но смысла нет.
- Великий государь,
- Ты языком молоть пришел; короче!
- Я должен рассказать вам, что я видел,
но я не знаю - как. - Да говори же.
Когда я на холме стоял в дозоре,
смотрю я на Бирнам и вдруг я вижу,
- лес начал двигаться.
- Лжец и холоп!
Взгляните сами: он от нас в трех милях.
Лес наступает.
Если это ложь,
на первый сук живьем тебя подвешу