в отпуск и заниматься интерьерами,
и если бы в моей голове
всегда были одни интерьеры.
Это было бы подобно смерти.
Нечего удивляться, что ты депрессируешь.
Я не депрессирую.
Хм...
Значит...
это всё.
Это всё, чем ты занимаешься.
Ты не катаешься на лыжах?
На лыжах?
Не играешь в теннис?
Гольф?
Пинг-понг?
Шашки?
Ну, тебе необходимо как-то развлечься.
Развлечься...
Ау!
Ау!
Проверка. Раз, два, три. Проверка.
Разговаривай со мной,
пой, делай что-нибудь!
- Хочешь порулить немного?
- Я ненавижу машины.
Ты не обязан делать того, чего не хочешь.
- Разве что развлекаться.
- К этому ты привыкнешь.
Порядок.
Как это - ты не танцуешь?
Ты танцуешь прекрасно!
Я не знал, что это называется танцевать.
Признайся, тебе это нравится.
Ты потрясающая девушка, Пэтси.
Не знаю, знаешь ли ты это.
По-моему, ты был великолепен
сегодня на теннисной площадке.
Признайся, ты получаешь удовольствие!
Это лучший день в твоей жизни.
- Сегодня.
- Ну, это уже что-то.
Наверно, сегодня первый день, который
ты можешь считать лучшим днём своей жизни.
- Почему нет?
- Мне не хочется.
Ну, я не собиралась тебе навязываться.
Ты потрясающая девушка.
Я действительно так считаю.
Когда мне захочется, я тебе скажу.
Ты знаешь, как я просыпаюсь каждое утро?
С улыбкой на лице.
А затем до конца дня я сталкиваюсь
с бесконечной последовательностью
испытаний, призванных
стереть улыбку с моего лица.
Кто-то звонит и дышит в трубку. Бывшие
кавалеры звонят и сообщают, что женятся.
Кто-то пытается вломиться в квартиру,
пока я одеваюсь.
В лифте натыкаюсь на спящего пьяницу.
Через три минуты после выхода на улицу
моё верблюжье манто становится коричневым.
Эскалатор в метро. Мужчина рядом со мной
прижимается ко мне своим телом.
Давка в лифте, едущем вверх.
В офисе начинают распространяться слухи,
что скоро нас автоматизируют.
Давка в лифте, едущем вниз.
Воздух на Лексингтон Авеню... багровый.
И абсолютно не ходят такси.
Мужчина в автобусе пытается ко мне
приставать. Другой преследует меня до дома.
И только я открываю дверь,
этот, что дышит - уже на телефоне.
Разве этого недостаточно, чтобы
стереть улыбку с чьего угодно лица?
И всё же с моего её не сотрёшь.
Потому что на каждую плохую вещь
приходятся две... нет, четыре хороших.
Это... это друзья,
и чудесная работа,
и теннис,
путешествия и лыжи,
бодрствование всю ночь
в ожидании восхода солнца,
полёт на собственном самолёте,
катание на лошади.
Альфред, мне кажется, я в тебя влюбилась.
Я говорю, мне кажется, я в тебя влюбилась.
Альфред, ты в меня влюбился?
Я не знаю, что такое любовь!
- Ты думаешь, что я агрессивна?
- Я не возражаю.
- Ты думаешь, что я слишком агрессивна?
- Мне это нравится.
Кто-то должен быть агрессивен.
- Я тебе нравлюсь?
- По-моему, ты потрясающая.
- Тебя тянет ко мне?
- Да ну, Пэтси!
Хочешь заняться со мной любовью?
- Э, ты довольно агрессивна.
Твоя жизнь в моих руках.
Я тебе доверяю.
Альфред, это правда?
- Я почти доверяю тебе.
- "Почти"?
Почти.
Правда почти.
О, Альфред!
Я правда почти доверяю тебе!
Я почти... Я почти правда...
Пэтси, я правда почти тебе доверяю.
О, Альфред!
Послушай, мы не должны, если ты не хочешь.
- Нет, я хочу.
- Ты уверен, что хочешь?
Нет, я думаю, что хочу.
Oй.
O!
Ты не улыбаешься.
Я обделаю кухню деревянными плитками.
Посуду я смогу докупить в Виллидже.
Простыни и полотенца -
в "Мэйси" или "Блумингдейле".
Обеденный стол,
стулья, трюмо, диван...
В выходные походим по аукционам.
Ковролин я смогу достать
по дешёвке у оптовика.
Да, принеси свои прожекторы из студии,
пока я не нашла лампы.
В понедельник я приведу плотника соорудить
тебе место для работы, с тёмной комнатой,
и тебе понадобится гардеробная.
Двуспальную кровать доставят
из "Слоуна" в течение 10 дней.
Через две недели мы поженимся.
Ах, Альфред, я так счастлива!
- Уверен, что он голубой.
- Это будет чудесный молодой человек.
Я это нутром чую.
Какого дьявола кондиционер работает?
- На улице 10 градусов.
-