Совершенише так.
Она никогда еще не была вдали от дома.
Вы ее видели?
Да, видел.
Как она?
Она в добром здравии…
и шлет всем вам свои наилучшие чувства.
Когда мы можем ожидать ее дома?
Я не могу сказать.
Она должна предстать перед судом.
Предстать перед судом?
Почему?
В том, в чем она призналась.
В чем же она призналась?
Что она тайно соблюдала…
иудейские обычаи ее
еврейских предков.
Но это невозможно.
Мы старинная христианская семья.
Поправь меня если я не прав…
но братья отвечающие за архивы…
уведомили меня, что ваш
прадед твоего деда со стороны матери…
сменил веру в иудаизм на христианство,
когда он переехал в Испанию…
Из Амстердама в 1624.
Это правда?
Да.
Но я единственный человек в этой семье,
кто об этом знает.
Тогда почему ваша дочь
в этом призналась?
Иннес не могла признаться в том
о чем она не знала.
Извините,
Моя сестра была подвешена на дыбе.
Да, это так.
Моя дочь подверглась пыткам?
Она была подвешена на дыбе.
Я думал, что такого рода следствия
были прекращены много лет назад.
Да, так и было, так и было
но сейчас
в эти смутные времена,
В поисках правды церковь вновь
обратилась к ним.
Итак…
Вы утверждаете что признание
полученное посредством…
как вы его называете допроса
является веским доказательством для чего угодно?
Это не мнение простого
монаха, сэр.
Это церковный догмат наставляющий,
что признание…
добытое путем допроса представляет собой
незыблемое доказательство.
Простите меня, Лоренцо,
но как такой вид признания может быть
незыблемым доказательством?
Если меня пытать, я признаюсь
в чем угодно.
Я признаюсь,
что я был турецким султаном.
Нет, не признаете.
Я бы признался и еще как признался
бы в чем угодно, чтобы избежать боли.
Нет, не признались бы.
Вы богобоязненный человек, Гойя,
не так ли?
Конечно да.
Поэтому, ваш страх перед Богом предохранил бы вас
от ложных признаний.
Но что если боль затмит мои чувства?
Что если страх боли станет сильнее…
Чем мой страх перед Богом?
Если вы невиновны в том в чем вас обвиняют,
Бог даст вам силы…
выдержать боль.
- Вы в этом уверены?
- Да.
Простите меня, отец Лоренцо,
но были ли вы когда либо
подвергнуты…
испытанию на дыбе сами?
- Был ли я сам?
- Да.
Подвергали ли вас когда-нибудь
испытанию на дыбе?
Конечно нет.
Вы думаете, что, если бы вы это прошли…
и они бы попросили вас признаться
в чем-то невероятно абсурдном.
Скажем…
Скажем вам бы сказали признаться, что
вы на самом деле, обезьяна.
Вы уверены, что Бог…
даровал бы вам силу духа
отрицать это?
Или бы вы скорее сознались,
что вы обезьяна…
дабы избежать боли?
Я бы сознался.
Я знаю, что ты бы сознался.
Как и я тоже.
А вы?
Что это такое? Вы что играете с гостем
в какую-то глупую игру?
Никто не будет просить отца Лорнецо
признаваться в чем-то столь абсурдном.
Я буду.
- Он это серьезно?
- О, я уверен, что нет.
Айворо, приведи своего отца.
Иногда я не понимаю его юмор.
Никто не понимает.
Потому что у моего отца
нет чувства юмора.
О, да, у него его нет.
- Еще вина?
- Нет, спасибо.
Франциско?
Я Лоренцо Касамарес,
тем самым признаюсь, что наперекор
моему человеческому облику,
Я на деле,
гибрид шимпанзе с орангутангом
и я замышлял попасть в лоно
церкви с целью…
чинить вред Святой Палате.
Подпишите это.
Это шутка, Томос, правда?
Подпишите.
Анжел, перекройте выход.
Франциско, сопроводите меня
из этого дома.
Остановитесь сеньор Гойя.
- Вы с ума сошли?
- Франциско, пожалуйста не вмешивайтесь.
- Дайте нам уйти.
- Вы можете идти.
Что вы хотите сказать я могу идти?
А отец Лоренцо?
Он дал уйти моей дочери?
Ты позволил уйти моей невинной дочери?
Он дал?
Задержи его здесь.
Дай сеньору Гойя уйти.
Освободите его!
Сопроводи сеньора Гойя наружу.
Томос!
Убери от меня свои руки!
Это возмутительно.
Вы готовы подписать признание?
Мария Изабель.
Приведите его сюда.
Подписывайте это.
Свяжите ему руки.
Вы подпишите?
Хорошо.
Давайте выясним, даст ли
Господь вам сил…
воспротивиться испытанию на