Он сказал: «Тебя отстраняют от съемок». Я спросил: «Правда, что ли?» Ну, я знал, что он не может сказать мне «Больше не приходи на работу», потому что это машина, и если из нее вынуть шестеренку, машина остановится! Так что я высокомерно сказал агенту: «Спроси, мне хоть этот съемочный день до конца дорабатывать, или я могу уйти прямо сейчас?» – И что произошло? – Ну, следующий звонок был от Джина Родденберри, который сказал: «Никто не отстранен от работы, р-р-р, бу-бу-бу, давай об этом поговорим». Мы пошли в его кабинет – он, я и Джин Кун, - и придумали решение, которое всех устроило. Мне на самом деле было немного стыдно, потому что я не хотел обижать Джина Куна, я его очень уважал, уважал за ту позицию, на которую сам же его и поставил. Я говорил: «Нужно исправить вот это, отвлечься от проблемы, которая ждет на следующей неделе и исправить это, потому что у меня с этим трудности». Такое случалось постоянно. – Да, но подобное широко распространено. Люди в любых телесериалах спорят об этих вещах. – А у нас с тобой когда-нибудь были разногласия? – Если бы я не подготовился к этому вопросу несколько лет назад, я бы забыл, что между нами вообще была какая-либо враждебность или разногласия. Я бы сказал: «Нет, не могу ничего такого вспомнить», потому что действительно не могу. Я помню одно. Какой-то репортер пришел взять у тебя интервью, было восемь утра… или шесть утра, в общем, нам накладывали грим, он вошел в гримерку, нас там всех гримировали, тебе понадобилось три часа, а мне – пятнадцать минут. В буквальном смысле, мне достаточно было нанести пудру. У тебя были уши и прочее, ты там часами сидел. Гримерка стала местом, где ты должен был проводить немалую часть своей жизни, потому что тебе три часа накладывали грим, потом еще час снимали после окончания съемок – итого четыре часа в гримерке, она стала для тебя вторым домом. А я заходил, отпускал несколько шуток, смеялся, готовился к работе, а потом… Так что я сказал, что не хочу, чтобы в гримерку заходил репортер, когда я гримируюсь. Тебя почему-то это оскорбило, и мы поспорили по этому поводу. Я не помню, в чем было дело, сейчас это точно покажется бессмыслицей, но могу сказать, что там у нас действительно были разногласия. – Ну, в прессе писали, что у нас проблемы друг с другом, какой-то конфликт. Ты что-нибудь такое помнишь? – А что ты помнишь? – Мне кажется, там из мухи раздували слона, насколько мне помнится. Потому что пресса обожает конфликты: «О, на съемках Star Trek проблемы!» – Но у нас были разногласия с менеджментом по другим поводам – например, по фильмам. – Съемки первого фильма были для меня очень тяжелыми. Мы с тобой, я хорошо это помню, согласились, что сценарий нуждается в доработке, так что мы боролись, боролись и боролись. – Мы садились в чьей-нибудь из наших гримерок и обсуждали, как улучшить сюжет. – Было два или три момента, которые придумали мы – пара даже попала в фильм. Один из них – вся идея о том, что с Виджер нужно обращаться как с ребенком; я сказал тебе что-то вроде «Виджер ведет себя, как ребенок, так давай обращаться с ней как с ребенком», и ты придумал штуку про «Хорошо, всем покинуть мостик, а ты останься здесь!», и Виджер осталась на мостике одна и начала спрашивать, как ребенок: «Куда вы уходите, куда вы уходите?», начала трясти корабль, и все такое. Мы пытались создать некое ощущение энергичности и активной деятельности. – Да, верно. – Был еще момент про то, как… скафандр Спока внезапно пропал, и кто-то сказал: «Мне кажется, он покинул корабль», и ты кинулся за скафандром, чтобы погнаться за Споком в открытом космосе. – Мы пытались привнести активную деятельность. Вот, я помню, что мы с тобой придумывали какие-то идеи, которые нам очень понравились, прямо во время съемок. Мы пошли к Бобу Уайзу, режиссеру… Ты сказал, чтобы я рассказал историю. Я все расписал в красках, рассказал, что мы с тобой
------------------------------ Читайте также: - текст Путешествие к началу времён - текст Крепкий орешек 2 - текст Король Генрих V - текст Парижанка - текст Нападение на 13-й участок |