что наконец получил награду за трудные времена. Да, так и есть. Я чувствую себя вознагражденным за все трудности. Я когда-то давал себе обещания: «Если мне это удастся, если я заработаю на жизнь, если стану солидным, я сделаю это и то». – Что за «это» и «то»? – Я имею в виду, стану значительным членом общества, филантропом, буду помогать другим людям. А сейчас мы постоянно только этим и занимаемся. – Да, я знаю. – Я чувствую себя благословленным. – То есть, ты достиг спокойствия? – Да. Да. Это хорошие времена для нас. – А я женился снова. – И ты счастлив. – Счастлив, очень счастлив. И не перестал стремиться, сражаться, хвататься, думать: «Я могу сделать это, могу достать то, могу сделать так, чтобы это произошло», в общем, что-то в этом духе. Я просыпаюсь утром и сразу куда-то спешу, знаешь. – Бежишь, бежишь, бежишь. – Тело по-прежнему в порядке, я не чувствую никаких болей, которые должен был бы. Так что я в хорошей физической форме. – Ну, ты же намного старше меня. – Да. Я просто этого не ощущаю. Я по-прежнему думаю, что Священный Грааль ждет меня впереди, я еще не добился всего. – Чего ты мечтаешь добиться? – Снять еще один фильм – быть режиссером, сценаристом… продюсером. – Я больше не хочу быть режиссером. Как ты знаешь, я сейчас плотно занялся фотографией. Эта творческая деятельность сейчас меня больше всего удовлетворяет. – Почему? Что ты в ней находишь? – Мне очень нравится это делать, очень нравится создавать изображения. И я мечтаю об изображениях. Я занимаюсь так называемой художественной фотографией. Это творческий процесс. Так что я не репортер. Я создаю нечто с помощью камеры. – И что же ты создаешь? Какое определение ты можешь этому дать? - Память. - Твоя память. – Моя память или коллективная память. Память общества. – То, что ты хочешь, чтобы я запомнил. То, что мы все запомним. – Что-то отдаленное в нашем тайном… – Юнговская коллективная память. – Правильно. – Эрос. – Эрос. В эротическом смысле. – Да. Любовь и духовность. Надеюсь, все сложится удачно. Надеюсь, удастся коснуться всех этих тем сразу. Я снимаю все свои фотографии на традиционную черно-белую пленку. Я сам работаю в фотолаборатории – сам проявляю, сам печатаю. Серебряные желатиновые оттиски. – И у тебя уже неплохая коллекция фотографий. – О да. – И что ты собираешься с ними делать? – В следующем году выйдет книга, она в основном будет о духовности, но, надеюсь, объединит в себе и другие элементы, о которых мы говорили. ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА – Мы с тобой провели вместе больше половины жизни. Я считаю тебя одним из самых дорогих моих друзей, если не самым дорогим. – Я считаю так же. – Да, и я на самом деле люблю… я люблю тебя. И… Я вот задумался… Возможно, причина тому, что я бегу на предельной скорости – я очень ясно вижу свою смерть. Сначала умерла моя жена, затем женщина, на которой женился я, ухаживала за больным раком мужем, и… Я вижу смерть и смертность очень, очень ясно. Вон она, постепенно приближается. И… это все равно не облегчает раздражения от событий в повседневной жизни, хотя, по идее, я мог бы сказать: «О, я не должен позволять этому себя беспокоить, мне ведь не так много осталось!» Мои годы сочтены. Я очень хорошо понимаю смерть и свой страх смерти. Я на самом деле боюсь, и когда меня спрашивают, чего я боюсь, это детские страхи: страх одиночества, страх потеряться, остаться одному… Назови что угодно, и я буду этого бояться. Я не знаю, как с этим справиться. А ты как с этим справляешься? – Я думаю об этом как о потере сознания. И я тоже понимаю это и думаю о смерти. Я не могу сказать, что я думаю о ней так же часто и с той же точки зрения, что и ты, но я думаю о ней немало. Я знаю, что мои годы сочтены, правда, не знаю, сколько мне еще осталось. Никто не может этого сказать в точности. Но мне кажется, что у меня еще достаточно много времени, хотя бы с генетической точки зрения: мои родители
------------------------------ Читайте также: - текст Шанхайский Связной - текст Семь шансов - текст Дракула 3: Наследие - текст Вздох - текст Ограбление Третьего рейха |