Не умерли, проснитесь, ради Бога!
О, для тебя, прозрачная Елена,
Я сквозь огонь охотно побегу.
Могущество свое теперь являет
Природа тем, что дозволяет мне
В твоей груди вполне увидеть сердце.
Деметрий! Где он? Гадко это имя!
Как хорошо оно тому пристало,
Кто должен пасть от моего меча!
Лизандер, нет,
не говорите так;
Что нужды вам, что Гермию он любит?
О, Боже мой, у Термин в душе
Одни лишь вы: так будьте же довольны!
Довольным быть? Кем - Гермией?
О нет! Раскаялся я в скучных тех минутах,
Которые я с нею потерял!
О нет! Не Гермию люблю я, а Елену.
Кто ж ворона на голубя сменять
Не пожелает?
Волей человека владеет ум, а ум мне говорит,
Что ты из всех достойнейшая дева.
Как всякий плод до зрелости доходит
В известное лишь время, так и я
До сей поры был юношей незрелым.
Мой ум достиг теперь лишь до сознанья
И, управляя волею моей,
Привел меня к глазам твоим, Елена.
В твоих глазах, как в книге незакрытой,
Читаю я рассказы про любовь.
За что меня избрали вы предметом
Насмешки злой?
Чем заслужила я
Презрение от вас?
О, не довольно ль,
Не слишком ли довольно и того,
заслужить я не могла и взгляда
Приветного от милого ничем?
Нет, мало вам - и над моим бессильем
Смеетесь вы.
- Нехорошо вы сделали.
- Нет!
Презрительно приветствуя меня,
Нехорошо вы сделали.
Прощайте.
Но, признаюсь, я больше ожидала
Участия в вас встретить.
Неужели,
Когда одним мужчиною девица
Отвергнута,
то должен оскорблять ее другой?
Елена не видала здесь Гермию!
Спи, Гермия!
Отныне
Ко мне не приближайся!
Я с этих пор все силы посвящаю
Любви моей, Елене, и ее
Могуществу. Ей буду я слугою!
О, сжалься!.. Ах, какой тяжелый сон?
Смотри, я все еще дрожу от страха.
Мне снилося, что будто бы змея
Ужасная мне сердце пожирала
И что, смеясь, спокойно ты смотрел
И на змею, и на мои страданья.
Лизандер!
Как, ушел?
Лизандер!
Милый!
Меня не слышит?
Как, ни звука нет,
ни слова!
Увы! Где ты? О, говори со мной,
О, говори, молю тебя любовью!
Я чувств почти лишилася от страха.
Нет,
видно, ты далеко от меня!
Тебя иль смерть сейчас же отыщу я!
Здесь чрезвычайно подходящее место для нашей
репетиции,
- и мы разыграем нашу пьесу точь-в-точь как перед герцогом.
- Питер Пигва!
- Что тебе, самонадеянный Основа?
- Есть вещи в этой комедии, которые вовсе не понравятся.
- Во-первых, Пирам должен обнажить меч, чтобы убить себя –
этого дамы не могут вынести.
- Что ты на это скажешь?
- Это, в самом деле, опасно.
- В конце представления, убийство можно и выпустить.
- У меня есть хитрость, которая все уладит.
Напишите мне пролог и пусть в этом прологе будет сказано,
что мы вовсе не хотим вредить нашими мечами
и что Пирама в действительности не убивают;
а для большего убеждения
скажите им, что я, Пирам, не Пирам, а просто Ник Основа, ткач:
- это уничтожит всякий страх.
- Хорошо, у нас будет такой пролог,
- и мы напишем его восьмистопными и шестистопными стихами.
- Пусть он будет восьмистопный и восьмистопный.
- Не испугаются ли дамы льва?
- Я боюсь этого.
Господа, привести льва туда - Боже нас избави,
где находятся дамы! Это ужаснейший поступок!
Из всех диких зверей нет птицы страшнее вашего льва
живого льва.
Надо будет в другом прологе сказать, что это не лев.
Нет, надо, чтоб актер назвал себя по имени и из-за шеи льва
показал до половины свое лицо.
При этом он может сказать вот что:
"Сударыни", или: "Прекрасные дамы, я бы желал...",
или: "Я прошу вас
- "Я умоляю вас
- "Я умоляю вас - не пугайтесь.
Если вы думаете, что я лев, то я пропал!
Нет, я совсем не лев:
я такой же человек, как и другие люди".
При этом, кстати, пусть актер назовет себя по имени;
- пусть он скажет, что он просто Бурав, столяр.
- Хорошо, пусть будет так.
Но есть еще две трудные вещи:
первая – как привести в комнату лунный свет?
Вы знаете, что Пирам и Фисби...
Разговаривают при лунном свете.
- Календарь! Посмотрите в календаре;
- Да, в эту ночь луна будет светить.
Если так, то стоит только в большой комнате,