взрывчаткой,
вставляете
огнепроводный шнур,
и намазываете эту штуку
слоем солидола.
Таким образом, когда
вы это бросаете,
оно прилипает.
Эта бомба прилипает.
Липкая бомба.
Лучше способа и
не придумаешь,
чтобы снести танку траки.
Я весь во внимании.
Это хорошо.
Придётся, правда, пожертвовать носками.
Вира помалу.
Отлично, выбери сектор
огня.
Перекрёстный огонь
с одной из колоколен.
Хорошо, у меня тут сектор
градусов 270.
Полегче!
Держу!
Вот мины.
Для достижения
нашей цели,
вынесенный вперёд
пулемёт,
это не лучшая
огневая позиция.
А вот эта позиция ...
это Аламо,
последний рубеж.
Если они оттеснят
нас сюда,
последний оставшийся в живых, взорвёт мост.
На взрывателе 30-ти секундная задержка,
так что предупредите-
тому кому придётся взрывать,
лучше уносить жопу
как-можно быстрее,
а то он не будет
жить долго и счастливо.
Капитан?
А где буду я
всё это время?
Не дальше, чем
в двух шагах от меня,
и это не обсуждается.
Пойду взять боеприпасов.
Пошли.
Эй, Апхэм.
Да.
Слушай сюда, хорошо?
Ага.
Слушаешь?
Да.
Хорошо.
Мы будем постоянно
перемещаться
и бегать тут
как угорелые...
вон там.
Так что , будешь
мальчиком на побегушках
с патронами или
мы все умрём.
Понял.
Ты точно понял?
Мальчик на побегушках.
Точно.
Ты в порядке?
Ага.
Что?
Так точно.
Знаете, когда мы грузились
на корабль в Англии,
сержант-тыловик раздавал
нам блоки сигарет,
а я сказал-"Спасибо,
не надо. Я не курю.
Я не курю."
Круто, да?
Невероятно.
Сюда.
Выебаный...
до неузнаваемости,
так ведь?
Ага, вот это
правильно.
Аллес-пиздалес.
М-да, блин...
Аллес-пиздалес.
Представление будет, что надо, а?
Ага, точно.
Не боись.
Аллес-пиздалес.
Сэр, кто это поёт?
Эдит Пиаф.
Чего это у  неё такой
голос встревоженный?
Любимый бросил её,
но она всё ещё видит
повсюду его лицо.
Тогда ясно.
Даже если сама жизнь
лишь олицетворяет тебя.
Иногда я мечтаю о том,
что снова в
твоих объятьях.
А что в этом куске?
Это она уже пела.
Это припев.
Припев.
И ты шепчешь мне
нежно...
и говоришь слова
от которых  закрываются
мои глаза.
И это просто чудесно.
И опять...
Апхэм...
честно говоря...
ты меня просто
изумляешь.
Чудесно.
Нет, это...Понимаешь,
это очень грусная песня.
И в начале песни,
она поёт...
"И однажды ты
ушёл.
Ты ушёл, и, э...
И с тех пор я в отчаянии.
И на небе и на земле
я вижу лишь тебя".
Боже, Апхэм, ещё
пара таких песен,
И фрицам даже не придётся
в меня стрелять.
Я себе сам
вены вскрою.
Знаешь, а ты вообще
странный, Апхэм.
Ой. Извини.
Это Эдит, понимаешь.
Знаешь о чём мне
эта песня напомнила?
Она мне напомнила
миссис Рэйчел Трубовиц
и то что она
мне сказала
в день когда
я в учебку уехал.
Что, "не лапай меня"?
Нет. Миссис
Рэйчел Трубовиц
жена нашего
управляющего.
Она приходила в магазин
моей матери
примерить пару вещичек,
понимаете(
А буфера у неё были размера 5-го или больше.
Больше 5-го?
Такие здоровенные
штуки
Просто огромные.
Не, я был даже
убеждён
что у неё был
даже 6-ой.
И вот мы в примерочной.
Она пытается втиснуться
в этот с вырезами по бокам,
с шёлковыми шлейками,
с тройными вставками
бюстгальтер.
Это просто потрясающе,
потому что, у неё всё это
просто вывалилось, понимаете?
Они были упругие?
Просто великолепными.
И она смотрит на меня,
и говорит...
а у меня стояк размером
со статую свободы.
и она говорит мне,
"Ричард, успокойся."
И говорит,
"Когда окажешься там,
и увидишь что-нибудь,
что расстроит тебя,
или напугает,
закрой глаза,
и подумай о них.
Ты меня понимаешь?"
А я говорю, "Да, мэм."
Сэр, вы в порядке?
Да, я просто в такт
машу.
Это правда, что дома
вы были учителем?
Да.
Понимаете, вот этим я
никогда не смог бы заниматься.
Особенно, после того
как я с братьями
издевался над учителями.
Нет, сэр.
Через меня прошли
тысячи ребят вроде тебя.
Я не могу вспомнить
лиц братьев.
Я пытаюсь,
но не могу вспомнить
и всё тут.
С вами такое
случалось?
А ты представь всё
в контексте.
Вы это