сосредоточившись на следующем фильме.
В этот раз на экране появилась
молоденькая девочка,
с которой проделывали добрый
старый приём "туда-сюда",
сначала один мальчик,
потом другой.
Потом третий.
Когда очередь дошла до шестого
или седьмого мальчика,
который, ухмыляясь
и похохатывая, засадил,
меня начало подташнивать.
Но я не мог закрыть глаза,
и даже скосив зрачки в сторону,
я не мог отвести их...
с линии огня этого фильма.
Развяжите меня.
Меня сейчас стошнит.
Дайте мне что-нибудь,
какой-нибудь пакет!
Очень скоро препарат
вызовет у субъекта паралич,
подобный шоку при смерти,
сопровождаемый также глубоким
чувством террора и беспомощности.
Один из наших ранних подопытных описывал
это состояние как подобное смерти.
Ощущение удушья или погружения.
Именно во время этого
периода мы обнаружили,
что субъект выводит
наиболее ценные ассоциации...
между своим ощущением
катастрофы, окружением...
и насилием, которое он видит.
Доктор Бродски доволен тобой.
У тебя очень положительная реакция.
Завтра будет два сеанса,
утром и после обеда.
То есть вы собираетесь
проводить два сеанса в день?
Я подозреваю, к концу дня твоё
восприятие немного размягчается.
Но нам нельзя расслабляться.
Мы тебя вылечим.
Это было ужасно.
Конечно, это было ужасно.
Насилие - ужасная вещь.
Именно это тебе и нужно усвоить.
Это должно усвоить твоё тело.
Я просто не понимаю,
почему меня тошнит от этого.
Меня никогда не тошнило.
Наоборот, мне всегда это нравилось.
Творя насилие или смотря на него,
я всегда чувствовал себя прекрасно.
Сегодня ты почуствовал себя
плохо потому, что выздоравливаешь.
Когда человек здоров,
он отзывается на зло
чувством страха и дурноты.
Ты начинаешь выздоравливать, вот и всё.
Завтра к этому времени
ты будешь ещё здоровее.
На следующий день, братья мои,
я выложился под самую завязку,
пытаясь утром и после обеда
играть по их правилам.
Я сидел как образцовый пай-мальчик,
в лечебном кресле...
пока они крутили насилие на экране,
...на этот раз без озвучки,
просто под музыку.
И вдруг я узнал, сквозь
свою боль и тошноту...
узнал музыку, которая играла с экрана.
Это был Людвиг ван.
Девятая симфония, четвёртая часть.
Стойте! Прекратите!
Пожалуйста, умоляю вас!
Это грех!
Это грех!
Грех?
Ну-ка, что там насчёт греха?
А то!
Использовать Людвига Вана подобным
образом! Он никому не причинял вреда!
Бетховен просто писал музыку.
-Ты имеешь в виду фоновую музыку?
-Да!
-Ты раньше слышал Бетховена?
-Да!
-У тебя музыкальное восприятие?
-Да!
Ничего не поделаешь.
Возможно, это карающий элемент.
Губернатор будет очень доволен.
Прошу прощения, Алекс.
Всё это только для твоей пользы.
Тебе придётся пережить этот момент.
Это нечестно! Нечестно то,
что я чувствую себя больным,
когда слышу музыку
любимого Людвига вана.
Ты должен воспользоваться
своим шансом, мальчик.
В любом случае, выбор за тобой.
Можно дальше не продолжать, сэр.
Вы убедили мне, что всё это
насилие и убийства...
всё это плохо, плохо, ужасно плохо!
Я усвоил свой урок, сэр!
Теперь я вижу то, чего
никогда раньше не видел.
Я вылечен. Слава Всевышнему!
Ты ещё не вылечен, мальчик.
Но, сэр...
Миссис!
Я вижу, что это плохо!
Это плохо, потому что
это... антиобщественно!
Потому что каждый имеет право
жить и быть счастливым...
без того, чтобы его
избили или порезали!
Нет, нет, мальчик мой.
Предоставь нам право решать это.
Но я рад, что ты это понял.
Менее чем через две недели
ты будешь свободным человеком.
Леди и джентльмены...
Разрешите представить вам нашего
субьекта. Вот он, на сцене.
Как вы сами видите, он здоров
и прекрасно выглядит.
Он выспался, хорошо позавтракал,
наркотиков не получал,
гипнотическому воздействию
не подвергался.
Завтра мы уверенно выпустим
его в большой мир,
и будет он добр, как самаритянин.
Не правда ли, разительное
превращение, леди и джентльмены?
из отвратительного громилы,
которого Государство приговорило...
к бессмысленному наказанию
около двух лет