комнату Рудика.
ТРЕСК РВУЩЕЙСЯ МАТЕРИИ
ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН
Алло.
- Привет Кать, это Костя.
- Привет Костя, как дела?
- Нормально. Алёшка приехал?
- Да, приехал.
- Где он?
- Он кажется спит. Разбудить?
- Давай.
- Кать, я не сплю. Дай-ка мне трубку.
У самого синего моря
вчера я с тобою гулял
И бедное, бедное сердце
гуляя с тобой, потерял.
Модный у тебя прикид.
Да-да, у нас там все такие... модные.
А я не понял, ты навсегда приехал?
- Да, навсегда.
Теперь, я с вами.
- А учёба?
- Учёба?
А учёба - в жопу.
- Папа, что сказал?
- Папа... ничего, машину подарил.
Потом женился.
Слушай, закрой окно, давай я
кондиционер включу,
а то жарко очень.
- Давай, давай.
В ёмкость наливается молоко,
нагревается до температуры
человеческого тела.
В это время в фарфоровой чаше
смешивается сахар с бренди, в
него вливается молоко,
Всё это настаивается около... да,
два часа, исключительно при
комнатной температуре.
Когда джинкен загустеет, он
покрывается сверху свернувшимися
сливками с частью свежих сливок,
после чего посыпается молотой
корицей или мускатным орехом.
- Вот это, я буду.
- К сожалению, сейчас
не получится - слишком жарко.
Могу предложить фруктовый салат.
Нет? спасибо.
- Давайте за нас, братцы.
- Ну, давайте.
- Давайте.
- Друзья мои, прекрасен наш союз.
Слушай, ну просто Кул, вообще.
- Что за кул?
- Кулагина помнишь? - нашего математика.
- Конечно помню! В таких очках
больших, со стёклами бутылочными,
у меня дома есть такие.
- У него не только очки большие были.
- А что ещё?
- Ну, помнишь в Серебряном бору.
- Где?
- Нудиский пляж.
- И чё?
- Додумались, за день до
экзамена по алгебре.
- А чё? А я где был?
- Короче, мы взяли бутылку водки...
пошли на нудиский пляж. Ну,
разделись до гола, лежим,
отдыхаем, никому не мешаем...
- Лежим, отдыхаем, никому
не мешаем... Тут я чувствую мне
кто-то солнце загородил...
Я открываю глаза...
Твою мать! - математик, стоит голый,
без трусов, без указки... Боже!
- Я его сначала не узнал без очков...
- Зато, когда ты его узнал,
у тебя лицо очень
удивлённое было.
Послушай, я всегда думал, что
у физрука больше чем у математика.
Ну, ему по профессии положено.
- Ну да, и он всегда
наших девок клеил.
- Да не, ну хорош пацаны,
ну с физруком жарится
не стоило вообще.
- Ты себя слышишь?
- И чё?
- Ну, ты как негр разговариваешь.
- Чё ты имеешь против негров, а?
- Да я к нормальным неграм
нормально отношусь.
- Да?
- Да.
- Ребята, к афроаммериканцам.
- Да хоть к монголоидам!
- О!
- Да то, что вы делаете,
это оскорбление для сцены.
- Что? Что мы делаем?
- Ну, потому что я артист...
Ты артист, на тебя глаза смотрят...
Глаза смотрят, люди ждут от тебя,
что ты что-то умное скажешь скажешь.
Ты врачеватель душ.
А ты выходишь, и скачешь
как обезьяна!
Если это только ради ритма,
то вот, пожалуйста:
Мороз и солнце, день чудесный
ещё ты дремлешь друг прелестный
пора красавица, проснись...
Ты думаешь, о чём это
Александр Сергеевич?
- О чём?
А чё... проснулся, потянулся,
справа тёлка лежит...
он взял написал.
И он это сделал за двести лет
до вашего тупака и...
- Ой, ладно.
- Кстати, Пушкин тоже был...
...потомок негров из Образы.
- Тем более.
- Ну, а ты то, что в актёры подался?
Ты же у нас не Бандэра,
чтобы миллионы рубить.
- Да дело не в деньгах.
- А в чём?
- В любви.
Артур любит свою профессию,
он счастливый человек.
- Знаток, блин!
Ты за своей Павловой с 5-го
класса этот портфель таскал...
И где теперь твоя Павлова?
Ну, где твоя любовь?
Вышла за богатого
И ты мне будешь объяснять,
что счастье не в деньгах?
- Послушай, я любил, и я был
счастлив, а сейчас мне по-фигу
за кого она там вышла.
Я до сих пор помню этот портфель,
люблю его... он мне всю армию снился.
- Слушай, а это чё за лейбл?
- Дольче.
- Дольче? Респект, респект.
- Я вот думаю, когда Смоктуновский
выбирал профессию он
не задумывался о деньгах.
- Иннокентий?
- Да.
- Счёт попросите.
Пацаны, может вечерком
сегодня в