вытащу ее. Будь уверен.
- Мне больно.
- Это хорошо.
Потому что если завтра она не будет
на свободе, я приду и найду тебя.
И тогда уже будет не так больно,
а еще больнее.
- Понимаешь?
- Да.
Босс.
Мне надо лететь в Вену,
за товаром.
- И еще кое-что.
- Что?
Мне позвонили из Праги. Девчонка
у полицейских.
Стерва.
Она снюхалась с полицией. Надо
разобраться с этим.
- Будет не просто. Речь идет о...
- Мне плевать.
- Копы, федералы - один черт. Устрой.
- Понял!
Это он?
Хелена, скажи мне его имя.
- А моя дочь?
- Мы о ней позаботимся. Обещаю тебе.
Я мать. Никто не может о ней
позаботиться.
Что?
Никто, кроме меня, не может
о ней позаботиться.
Ладно. Пошли.
- Что ты делаешь?
- Уходи. Ты свободна.
Твой босс сделал тебе визу. Так что у меня
больше нет оснований задерживать тебя.
Можешь идти. Если ты думаешь, что
можешь помочь семье.
- Решай, выбор за тобой.
- Нет.
А как же моя дочка?
Я могу организовать ее перелет сюда в
течение сорока восьми часов.
Если я начну говорить до приезда
Иванки, ты понимаешь,
что ее судьба будет целиком в
твоих руках?
Да.
Послушай. Все, что ты мне скажешь,
кроме его имени,
останется между нами до тех пор, пока
девочка не будет с тобой.
Это я тебе обещаю.
Извини, Виктор.
Мы, ветераны, только и можем
работать охранниками.
- Хочешь, чтобы я поспрашивал?
- Да.
Разузнать, кто их набирает?
Вообще-то, меня интересует один
конкретный человек.
- Кто?
- Сергей Карпович.
Я слышал, он нанял себе
каких-то русских.
Хочу хорошей жизни, понимаешь ли...
Путешествовать и...
Да.
Да, он процветает.
Новая школа. Молодые,
образованные, умные.
Но не обольщайся, он жесткий
до крайности.
Если тебя это не пугает, я постараюсь
тебя устроить.
- Хорошо.
- Отрекомендую с наилучшей стороны.
Было бы здорово, Лев.
Ты Таганов?
Да, Виктор Таганов.
Входи.
Ну что, Виктор, у тебя достаточно
толстая кожа для этой работы?
Уж если войны мало, чтобы сделать человека
толстокожим, тогда я не знаю, что ещё нужно.
Их не надо убивать, как на войне,
их надо учить послушанию при
помощи боли.
Понятно. Никаких чувств, только умей
вовремя остановиться. Так?
Подарок от чеченцев.
Собираешься задержаться в Вене?
Если дадите мне работу.
Виктор? Если я тебя возьму, тебе
придется завтра ехать.
- Куда?
- В Мехико.
Нет проблем.
- Если бы не ребенок, я могла бы...
- Отодвинься от края.
Думаешь, я тебе правду говорю?
Я даже сама до конца не осознаю
глубину своего унижения.
- Хелена, это...
- Я не нуждаюсь в сочувствии.
Какая я дура.
- Я не понимала, что меня ждет.
- Ты не могла знать.
Я должна была знать!
У меня ребенок.
- Надя никак не могла понять.
- Кто такая Надя?
Одна наша девушка. Мы подружились.
Меня начинало тошнить от одного
только голоса Сергея.
Но понимаешь,
когда мы с ним разговаривали,
и несмотря на весь этот ад,
в который он меня вверг,
я ловила себя на том, что почти
забывала, кто он есть.
У дьявола свое обаяние.
И вот это для меня самое
унизительное.
- Я понимаю.
- Почему?
Ты знаешь, что я из России, да?
Раз в год вся наша семья
собиралась вместе.
Один раз, мне было двенадцать лет,
все веселились, пили,
и мой любимый дядя Саша пришел
пожелать мне спокойной ночи.
И...
Он взял меня силой.
А когда я сказала, что он делает
мне больно, он ответил:
"Вот и хорошо. Я хочу сделать
тебе больно".
Я молчала, но в душе звала:
"Папа, папа, папа, папа, спаси меня,
спаси меня, спаси меня..."
Но никто, конечно, не пришел.
А когда все кончилось, я пошла
и рассказала ему,
а он мне не поверил.
И еще сказал, что я гадкая
девчонка.
А на следующий год произошло
то же самое.
Я не знаю, зачем рассказываю
тебе это.
Я никому об этом не говорю.
Даже мой брат не знает.
Я понимаю, что это не идет
ни в какое сравнение...
С тем, что тебя каждый день
насилуют, бьют,
плюют и мочатся на тебя?
Извини.
Думаю, разница не такая уж большая.
Как ты думаешь, можно ли, потеряв
в себе все человеческое,
снова стать человеком?
Думаю, можно.
Но