поздно.
Добрый вечер, мои дорогие.
Рада вас видеть.
Полюбуйтесь-ка на эту прелесть.
Княжна Гагарина Мария Николаевна.
Добрый вечер.
- Вы не говорите по-русски?
- Вот именно!
Родилась и воспитывалась здесь.
Чистокровная пензенская,
а по-русски ни слова. Безобразие.
Я буду счастлив представить
вам мсье Эрнеста де Бувуар,
который ещё не обрёл смелости
пригласить даму на вальс,
не будучи представлен
ей и её мужу.
Моя жена умерла.
Мне, право, даже страшно.
Верно, вы только сейчас
поняли, как вы её любите.
У вас какое-то...
нехорошее лицо.
По крайней мере, я теперь свободен.
На что вам ваша свобода?
Вам о прощении думать надо.
Ах, Елизавета Михайловна,
поверьте...
Я и так довольно наказан.
Вотуже четыре года
жизнь моя отравлена.
Я... отживший человек.
Вы не должны
об этом думать, это грех.
Вы живы, а её уже нет.
Но я от вас ничего не скрываю.
И надеюсь, что вы мне
отплатите таким же доверием.
Вы думаете?
В таком случае, я должна была бы
спросить вашего совета.
Да нет.
Говорите.
- Лиза, смотри, какой свисток!
- А там столько малины!
Говорите.
Я получила сегодня письмо.
- От Паншина.
- Почему вы знаете?
- Он просит вашей руки?
- Да.
Ну что ж...
Вы берёте на себя страшную
ответственность перед человеком,
которого вы не любите
и которому хотите принадлежать.
А вы, Фёдор Иванович...
Женились по любви
и были вы счастливы?
Был.
Мне кажется, что любовь
никогда не принесёт мне счастья.
Умоляю вас,
не выходите замуж без любви.
Нет, любовь
не принесёт мне счастья.
Ангел-предстатель
с небес послан быть.
Богородице, радуйся и со
бесплотным гласом воплощаемося...
- Всенощную кто заказал?
- Марфа Тимофеевна.
Вовсе нет, Елизавета Михайловна
изволили всенощную заказать.
Господи!
Господи, прости меня.
Прости за то, что давно
не обращался к Тебе.
Молю о прощении души моей,
в которой не будет больше
места обиде, гневу.
Ниспошли, Господи,
благодать смирения.
И ещё молю Тебя о вечном покое
для души усопшей жены моей.
Господи, Ты слышишь меня?
Спасибо за возвращённую надежду.
За мою милую Россию.
Христос истинный Бог наш,
молитвами пречистыя
Своея матери...
Мы с вами давно не были наедине.
- Вы словно меня боитесь.
- Да.
- Отчего же, помилуйте?
- Не спрашивайте меня ни о чём.
Я... ничего не знаю.
Я сама себя не знаю.
- Здравствуйте, Марфа Тимофеевна.
- А, Федя!
- Что с вами?
- И не спрашивай меня!
Да что случилось?
Этот шаркун петербургский
за окончательным ответом приехал.
Доймут они бедную
девочку вдвоём-то.
Матери, видно, самой
в Петербург не терпится.
Вот они теперь сидят
там вдвоём и ждут,
чтобы она немедля согласие дала.
Настасья Карповна!
Настасья Карповна!
Видеть я этого не могу.
Не могу.
И к столу у вас французское
вино подают. Как это?
Я вовсе не всё браню.
Я Париж даже очень люблю и считаю,
что у французов
есть что перенимать, но...
То, что для Франции хорошо,
для России - негодно.
Россия дремлет.
Мы стали европейцами,
да только наполовину.
Вы предлагаете сделать
русских европейцами до конца?
Да.
Я встречал в Париже
таких русских европейцев.
Молоденькая барышня,
княжна Гагарина.
По-русски не понимает ни слова.
Всё русское ей чуждо, враждебно.
Какое безобразное противоречие
между кровью и породой,
языком и мыслями.
Это противоречие сгладится.
На эту тему и спорить скучно.
Слава Богу, народ к подобным
спорам не прислушивается.
Что ж, я понимаю,
что столь долгое отсутствие
могло развить у вас
тоску по русскому квасу.
Но только отсталый консерватор
может объяснять нашу замкнутость,
невосприимчивость
к западным веяниям,
загадочностью славянской души.
Помилуйте, никакой загадки.
Просто отсутствие цивилизации.
Это поняли.
Уж если сам господин
Хомяков признаётся в этом...
Боже, всё-то нас
на загадки да на символы тянет.
Дайте срок и ваши белоголовые...
Всё это прекрасно.
Прекрасно, что вы таким
убеждённым вернулись из Франции.
А что вы намерены делать?
Пахать землю. И стараться
как можно