человек,
разве он так поступил?
Его эта стерва облапошила,
а он, дурак, уши-то развесил.
Почему Вы думаете, будто его кто-то
облапошивает, а не он?
Да что Вы говорите? Разве добрая
женщина так поступила?
Увидите, все ей отольется!
Бог-то не Тимошка, видит немножко.
Тысячу раз раскается, змеюка,
как чужих мужей от семей отрывать!
Почему Вы так говорите, будто
у нее их сотни.
А че, первый он у нее, что ль?
Не шестнадцать, поди, ей!
Не 16! И не первый.
А если это любовь, Надя?
- Кака любовь?
- Така любовь!
Сколько лет с ним прожили,
все у нас хорошо было.
- А привычка? - Какая привычка?
- Элементарная! Привычка.
Потому я и спрашиваю:
любите Вы этого человека?
Какая тут любовь,
когда вон воздуха не хватает,
надышаться не могу, а в груди жгет,
как будто жар из печки глотнула.
Не держите на Василия зла. Если Вы
его любите, то не причините ему боли.
Я понимаю, трудно такое
сразу принять сердцу.
Ну мы ведь люди и у нас есть разум.
- Чтой-то Вы на меня так смотрите?
- Ты ли, че ли?
Я, Надежда, как Вас по отчеству?
Че делается. Людк!
Глянь, че делается-то.
Это ведь она.
Вы намерены скандалить?
Я к Вам пришла как к умной женщине.
- Ах ты, сучка ты крашена.
- Почему же крашеная?
Это мой натуральный цвет.
Я так понимаю, что наша встреча
подошла к концу. Спасибо за внимание.
Мы обсудим с Василием ситуацию и
результаты сообщим в письменном виде.
Провожать меня не надо.
Сейчас я тебя...
Девушки, уймите вашу мать!
Тихо, тихо! Эх, зараза!
"Людк, а Людк!" Тьфу, деревня!
Людк, чегой-то такое делается?
Я перед ней всю душу выворачиваю...
Узнаю, кто из вас с отцом видится,
прокляну.
- Добрый день!
- Здравствуй!
Обедать будешь...те?
Сыр натертый, свекла...
- Я все вижу!
- Я чуток хотел подсолить.
Ни в коем случае. Соль - это белый яд.
- Так сахар же белый яд?
- Сахар - это сладкий яд.
- Раиса Захаровна, может с хлебушком?
- Хлебушек - это вообще отрава.
Я сейчас горбушечкой отравился бы.
Правда, жрать охота!
- Не жрать, а есть.
- Че? - Да не "че", а что!
Ну чего так убиваться-то!
Прости, милый.
Мне сегодня сделали очень больно.
- Ты поешь,а?
- Элегию.
Массне?
Иди сюда, любимый, сядь,
дай мне руку.
Вот так... И помолчим.
- Почему люди такие жестокие?
- Кто?
- Так люди разные, Рай.
- Боже, ну что я ей сделала плохого?
- Рай, ты поешь.
- Ты проголодался, милый, да?
- Давай.
- Давай.
Нет, барьер непреодолим.
Не понять нашей любви!
Более того, меня чуть не убили.
Эти люди стояли и смотрели.
Боже, это же твои дети!
- Рай, ты чего, у Нади была?
- Была.
И наткнулась на стену непонимания,
эгоизма и ненависти.
- А ты чего пошла-то к ней?
- Хотела найти контакт.
Ты человек робкий, но придется
тебе самому все решать.
Осторожно, милый, так испортишь
и Массне и иголку.
- Значит, ухожу я.
- Подожди, еще надо решить.
Ничего решать не надо.
Я пошел.
- Куда?
- Куда-нибудь. Я уже собрался.
- Что, ты намерен вообще?
- Ага.
- А я? - Зачем я тебе, Рай?
Носки, рубахи стирать не умею.
Но ты же научился.
- Матерюсь!
- А мне нравится, это пикантно.
Хочешь? Ешкин кот! Я тоже буду.
Не могу я, Раиса Захаровна,
тянет и все.
- Куда тянет?
- К Наде, к детям.
- Ты идешь к этой Горгоне?
- Нет, я к жене.
- А как же я?
- Раиса Захаровна, ну не могу я.
Я не пущу тебя, Василий!
Что же это такое, е-мое,
ну что Вы в самом деле?
Ты мое счастье, ты моя судьба,
ты моя любовь!
Хочешь, я научусь печь пироги?
Я их сама люблю.
Все сама буду стирать, хочешь?
Какой ты хочешь, чтобы я стала? Я буду!
- Рай, ну чего ты, прям, как в кино?
Вы не верите мне?
Отпустите меня, Раиса Захаровна!
Не убивайте меня, Василий.
Мы из разных социальных пластов,
но ведь нас судьба связала.
- Да какая судьба-то?
По пьянке закрутилось и не выберешься.
По пьянке?
Ай, какая дура, господи!
Успокойся ты, ну. Чего тебе от меня
надо, Господи?
- Ты же на меня от тоски бросилась-то!
- Я? На тебя?
Ну, а кто же? Все одна, да одна.
Тоже, поди, не сахар!
- Пошел ты вон!
- Вот это