Но Валид...
Не важно
Хорошо, что он всё сжёг
Я всё равно
собиралась всё поменять
Поменять прошлое
И я это сделаю.
Да, сделаю.
Сделаю...
Я найду его
И верну
Самир мне поможет
Он такой хороший человек
Ненавижу всё это.
Ненавижу агрессивных людей.
Ненавижу фанатизм
Помню, когда нас выгнали из Синая
Знаешь, эвакуация Ямита
Мы переехали в Негев,
и я сказала Моше:
"Довольно, Моше, хватит."
"Давай выращивать цветы,
продавать их в Европу."
"Заработаем себе на жизнь."
Мы выращивали цветы,
но вдруг началась первая интифада
Палестинцы больше не могли
приходить к нам работать
Цветы погибли
Мы наняли тайландцев, знаешь?
Помогать нам в теплицах
Но тогда в Израиле была безработица
Иммиграционная полиция пришла,
и забрала их
Цветы погибли
И Моше сказал:
"Туристы! Вот решение!"
Он купил такси, вложил деньги
Разразилась вторая интифада,
и все туристы разбежались
И тогда Моше мне говорит:
"Знаешь что, Ханна?"
"Единственное, что в Израиле есть и всегда будет,
- это интифада и война."
И что ему оставалось делать?
Он начал делать
бронированные автомобили
И продавать их арабам
Понимаешь, Ребекка,
нам надо зарабатывать на жизнь...
Все хотят выжить
Я так устала, Ребекка
Я лишь закрою глаза
на пару минут, ладно?
Немного подремлю
Понимаешь, мне было десять лет,
когда создавалось это место
Кто его помнит, кроме меня?
Смотри, на этих колоннах была крыша,
из пальмовых листьев
Для тени, и чтобы вода не испарялась
Вода текла по канаве
отсюда до пальмовой рощи
И оттуда в овощной сад, вон туда
В день, когда обнаружили воду
Один из рабочих прибежал и кричал:
"Идите, идите посмотреть!"
Они пришли к Мусе Аль-Алами, конечно
Тогда он уже с трудом ходил
И рабочему пришлось
нести его на себе досюда
Когда они пришли, все были там
Стояли вокруг колодца,
в полной тишине
Тот испугался
Он решил, что случилось
что-то ужасное
Они расступились, чтобы дать ему увидеть
Дали ему верёвку и ведро
И это была пресная вода!
Которую можно пить!
Слух быстро распространился
по лагерям беженцев и по деревням
Что в пальмовой роще он нашёл воду
И построил дома для сирот
Все сбежались
Сотни детей, которые надеялись,
что их выберут
Но он мог взять только пятьдесят,
только пятьдесят из этих сотен
Я был пятьдесят первым
Меня привязали напротив его дома
И сказали:
"Возьмите, возьмите его тоже"
А он сказал: "Я не могу"
"У меня уже есть пятьдесят,
и больше нет места."
И они ушли
А он посидел рядом со мной,
и взял меня тоже.
Однажды мы сидели вокруг него
И он спрашивает одного из детей:
"Вот ты, что ты хочешь выращивать?"
И ребёнок отвечает: "Помидоры"
"А ты, вон ты, что ты
хочешь выращивать?"
"Я? Баклажаны, фасоль, лук,
чеснок и арбузы."
Он меня одевал, кормил и растил
Он меня научил
читать, писать и считать
На этой земле, где не было ничего
Вдруг появились овощи, фрукты, курятники
До тех пор, пока однажды
они не пришли и всё не разрушили
Кто?
В соседних лагерях и деревнях
Говорили: "Мы страдаем."
"Не хотим жить в этих домах,
Хотим вернуться на нашу родину."
"Он забывает, кто он такой."
И вот они пришли,
наша плоть и кровь
И всё разрушили
Некоторые из них
уехали в лагеря и в деревни
Но я, я остался.
Мы заново отстроили нашу ферму.
И наши овощи снова были большими, как прежде,
дома были ещё краше, чем прежде.
Прошли годы, и в 67-ом
сюда приехали танки
Какие танки?
Израильские танки
И начали нас обстреливать
Утром третьего дня войны
мы вышли посмотреть
Каналы и трубы с водой разрушены,
дома сожжены
Что бы ты сделала
Будь ты на нашем месте?
Не знаю.
Наверное, уехала бы.
Действительно,
в этот раз мы уехали
Я уехал в лагерь беженцев в Дженин
Недалеко отсюда
И однажды, сразу же после войны,
израильский офицер приехал
С предложением от своего правительства,
по соглашению с американцами:
Билет на самолёт в Хьюстон
Техас?
Да, Техас
Вместе с обещанием от консульства
найти нам там работу и жильё
Тем, кто согласится уехать
Я пошёл на самолёт
Нам дали