одну и ту же песню.
Перед концертом появляется особое чувство.
Ты можешь выдержать его полминуты.
Потом словно немеешь, либо
позволяешь ему овладеть тобой.
И тогда надо будет просто повернуть "выключатель".
Сделал это, и можно начинать.
Я каждый раз удивляюсь,
когда зрители подпевают нам.
Раньше я думал, что поют только немцы,
которые приехали с нами.
Но их слишком мало для такого рева.
В Европе поют припевы и некоторые
хорошо известные строчки.
Но мексиканцы могут петь целые куплеты.
Просто потрясающе!
Когда ты пишешь текст,
не думаешь обо всем этом.
Просто пишешь и размышляешь над текстом.
Иногда я до сих пор помню, где, когда
и почему я написал некоторые стихи.
Достаточно редко, правда,
но все же это случается.
А потом ты стоишь на сцене и
не можешь поверить.
Это очень трогательно... и... ну и так далее!
Иногда это пение пробирает до мурашек.
Я очень интересует "певучесть"
музыки Rammstein.
Когда в этом участвуют 17.000
или 18.000 зрителей,
я наслаждаюсь этим.
Как и футбольными матчами.
Но в случае с Rammstein это больше
"хоровое" явление.
Это слияние зрительских эмоций.
Я не могу выразиться точнее,
это просто восхищает меня.
Это прекрасно. Это просто фантастика.
Вообще ты знаешь, что в каждой стране
у Rammstein есть поклонники.
Им нравится наша музыка,
они приходят на концерт.
У них есть нечто общее.
Со временем замечаешь: в некоторых странах
зрители более эмоциональны,
в других странах предпочитают больше слушать.
Испания всегда необыкновенна.
Просто стена шума,
публика буквально сходит с ума.
Удивительно, но тоже самое было и
в некоторых городах Франции и Англии.
Потрясающая атмосфера!
В России ты чувствуешь их
потерянную энергию.
Чувствуется недостаток событий, концертов,
культурных мероприятий.
Хорошие концерты редкость для россиян.
Но выкладываются они по полной!
В них что-то накапливается, даже агрессивное.
Но это хорошая энергия,
и мне нравится играть в России.
Они лишены нормальной культурной жизни.
На концертах за порядком следит
советская армия.
Солдаты стоят в оцеплении.
Некоторые приглашенные нами люди
так и не приехали.
Из метро пускали только тех,
у кого были билеты.
Всех остальных разворачивали
в обратном направлении.
Поэтому некоторые гости так и не приехали.
Когда мы играли в Москве, в большом зале,
там было много ограничений
и правил безопасности.
Большинство людей сидело.
Место перед сценой, которое обычно
заполнено, было пустым.
А справа и слева от сцены -
жуткая толкучка.
В середине, огороженной от остальной
части зала, стояло мало людей.
Это очень раздражало.
Когда мы начали играть, зал был заполнен,
но фан-зона, где обычно стоят люди,
с которыми ты общаешься во время концерта,
было пустым.
Поэтому мы попытались согнать
людей в середину.
Они не сразу отреагировали:
это было достаточно рискованно.
Никто не знал, как охранники
отреагируют на это.
Но все же потом фан-зона заполнилась.
И это был очень хороший концерт.
До этого я никогда не видел,
чтобы зрители так относились к Rammstein.
В России зрители стоят с
нашими текстами в руках.
Будто бы институт Гете послал
на концерт 7.000 человек.
Этим Россия впечатлила.
7.000 людей, которых послали
учить язык под музыку.
На концертах были люди таких возрастов,
каких я не видел в других странах.
Пожилые люди, наизусть знающие Пушкина,
сидели и читали тексты.
Следили за пением и
переворачивали страницы!
Такое долго не забывается.
Очень необычно для нашей аудитории.
Сейчас мы ездим по отдельности.
Раньше мы ездили в туре все вместе.
А сейчас каждый ездит как хочет.
В то время как остальные летят самолетом,
я обычно еду с нашей командой на автобусе.
Однажды ребята наняли самолет.
Им очень понравилось, поскольку больше
не надо зависеть от расписания рейсов.
Летишь когда захочешь.
В туре у меня всегда есть свой уголок, как дом.
Однажды я поселился в автобусе,
приятно спать на одной и той же кровати.
У каждого есть свой уголок.
Четыре-пять