очи убитой Доры:
ему отдайте.
Ах, я на сердце вас хранила,
вот поглядите-ка, что я купила,
золото прялки блестит на солнце -
стан, колесо и веретенце,
все из любви к вам.
Будь же любезна, княгиня, присядь,
нить золотую в прялке приладь.
Вррр - из зла ты свиваешь нить!
Князю сумела ты навредить:
сестрицу сводную ты загубила,
ноги и руки ей отрубила.
Вррр - зла та нить!
Что это прялка гулко поет?
О чем колеса шумит оборот?
Ну ка, княгиня, крути опять.
Вррр - из зла ты свиваешь нить!
Ты разум князя хотела затмить:
Сгубила подлинную невесту,
чтобы самой сесть на ее место.
Вррр - зла та нить!
Ох, эта песня нехороша!
Неужто ж то правда, моя душа?
Крутни, госпожа моя, в третий раз,
чтоб знать мне правду всю без прикрас,
пряди, княгиня, пряди!
Вррр - из зла ты свиваешь нить!
Обманом хочешь счастье добыть!
Сестра твоя в чаще, в пещере скал,
любимый ее тебе мужем стал.
Вррр - зла та нить!
Ответь, моя Дорничка, где ты сейчас?
Где ты, любимая?!
Искал и кричал по лесам -
где ты, милая моя, Дорничка,
любимая, где ты?
Где ты!!!?
Ооой, четыре волка бегут по тропе,
Каждый несет по одной ноге
от тел двух женщин.
За зло свершенное когда-то,
теперь настигнет их расплата
в лесу дремучем.
Радуйся, Мария, благодати полная!
Господь с Тобою;
благословенна Ты между женами,
и благословен плод чрева Твоего Иисус.
Святая Мария, Матерь Божия,
молись о нас, грешных,
ныне и в час смерти нашей. Аминь.
Отчего мрачна ты стала, дочь моя?
Отчего мрачна ты стала -
радостной всегда бывала,
а теперь замолк твой смех!
Я сгубила голубенка, мать моя!
Я сгубила голубенка,
беззащитного дитенка -
белым был он словно снег!
Это был не просто птенчик, дочь моя!
Это был не просто птенчик
- слишком лик твой стал изменчив
и потуплен долу взор!
Я дитя свое убила, мать моя!
Я дитя свое убила,
плоть родную загубила -
горе гнет меня с тех пор!
Что ж теперь ты делать станешь,
чем беду свою поправишь,
чтобы гнев небес смягчить?
Я пойду теперь скитаться!
Я пойду теперь скитаться, -
поищу травы-лекарства,
чтобы душу облегчить!
Где ж растет такое зелье, -
чтоб вернуть душе веселье?
За оградою какой?
Там в воротах со столбами, мать моя!
Там в воротах со столбами,
с прочно вбитыми гвоздями,
с конопляною петлей!
Что ж сказать мне молодому,
что ходил так часто к дому
и с тобою счастлив был?
Передай благословенье
за обман, за обольщенье
и за то, что изменил!
А с любовью материнской, дочь моя!
Что с любовью материнской,
самой нежной, самой близкой,
что, как воск, мягка была?
Над тобой мое проклятье,
мать моя!
Над тобой мое проклятье, -
что изменнику в объятья
волю кинуться дала!
Прялкя, быстрей! Веселее жужжанье!
Близок рождественский пост к окончанью,
скоро и святки придут!
Ой, ты, щедрый вечер
святочных гаданий,
кому исполненье принесешь желаний?
Хозяину - хлеба, коровам - кормежку,
петух - чеснок любит, курам - горсть горошку.
А моя девичья душа молодая
чего-то иного желает, гадая.
У томного леса над старой плотиной
столетние вербы склонились с повинной.
Одна верба круто над землей склонилась,
где синее озеро подо льдом укрылось.
Тут, говорят, в полночь, при лунном сияньи,
в проруби девице суженый предстанет.
Не страшна мне полночь, к ведьмам нету страха;
прорублю я прорубь топором с размаху.
Погляжу я в прорубь ровно к полуночи,
суженому тихо загляну я в очи.
В темнозеленом кафтане он, молод
шапка надвинута набекрень.
К ней мной дареный букетик приколот.
Господи! Это ж - Вацлава тень!
Ах вижу я, вижу скрытые мглою,
в дымной завесе, мерцая в ряд,
словно бы свечи вокруг,
красные огонечки горят!
Черное что-то туман прикрывает,
вот уж из мглы проясняется той,
боже! Ведь это ж - подружки рыдают,
а между ними - покров гробовой!