все.
Лондон? Ах, Лондон. Это Полуян из травмы.
Еще повыше. Может, она там лежит?
Можешь сказать толком, что там лежать
должно?
- Пора к столу, там уже начали.
- Погоди ты!
А нельзя ли его повернуть? По-моему она
боком лежит. Поэтому ее и не видно.
- Объясни толком, что мы ищем?
- Медаль он мою проглотил.
Я когда его вязал, он изловчился гад и откусил ее.
Только колодка на кителе осталась.
- Ну что теперь делать?
- Вы врач, вам и решать!
Может операцию сделать? Аккуратненько разрезать,
достать, а потом зашить.
- Под общим наркозом, он и не заметит.
- Да вы что, совсем? Праздник же!
Смотрите, она же совсем низко лежит.
Может ее как-нибудь через зад вытащить.
Есть же специальные инструменты,
приборы там разные. Медицина ведь на месте не стоит.
- Совсем уже.
- Да чего там мудрить.
Стакан касторки ему дать, она как пуля вылетит.
Пошли к столу.
Подождите, доктор. Она низко совсем лежит.
- Может быть, ее крючочком зацепить?
- Медаль?
Медаль. И аккуратненько вытянуть из него.
Давайте попробуем?
- Семенов, у тебя ранения были?
- Какие ранения?
- Пулевые в голову?
- Не было.
А это что?
Это патрон в шапке, что бы на глаза не падала.
Так, что будем доктор с медалью то делать,
сама ведь не выйдет.
- Черт возьми, где я?
- Вы в больнице.
Что со мной случилось? Вроде я здоров.
Вы отморозили нос и ваш коллега, наш
российский Дед Мороз, доставил вас сюда.
- Во гужуют инвалиды.
- Касторку.
Коля, вы меня помните?
Он из армии спасения.
Был на каком-то заводе, на благотворительном вечере.
Немного выпил.
Простите, Качалов здесь? Женя звонил мне.
Вы такого маленького в ушанке в пижамке
не встречали?
- Нет.
- Тогда проходите.
Спасибо.
Это вы потому мордой в сугроб упали,
что водка паленая.
От такой водки помутнение в разуме происходит,
и падаешь, как подкошенный.
А это хорошая водка, хоть ведро выкушай.
Фрау водка.
Водка без пива, деньги на ветер.
Во, еще одна пошла. Откуда они такие?
- А мне первая понравилась. А тебе?
- У меня своя.
- Я к Качалову.
- А я догадался.
- Прошу.
- Мерси.
Еще идут. Зачем ему столько?
Он ведь так саданулся, что мне показалось,
что он и про баб-то забудет.
- Кончай об этом.
- А, о чем говорить-то, о еде?
- Лучше о еде. Танцуют инвалиды.
- Пусть танцуют, быстрей устанут.
Вот почему-то принято в говяжий язык добавлять
молотые грецкие орешки,
а я предпочитаю простые.
- Бон суар мадам.
- Мадмуазель.
- Миль пардон. К месье Качалову?
- С Новым годом.
Мерси.
А если его нет, можно положить три орешка
горького миндаля,
предварительно вымочив его в сливках.
Кончай о еде. С утра крошки во рту не было.
Хорошо, давай о другом. Я, например, на вечер
уже договорился, меня ждут.
А ты с кем хотел встретить Новый год?
Один или у тебя есть кто?
- Есть девушка.
- Хорошенькая?
Со 150 шагов в пятак бьет из винтовки.
Ага, понятно.
Новый год, Новый год...
Увы, мадам...
Я сосчитал, сейчас на всех хватает.
Вы представляете, меня сегодня бросили одного
на все отделение.
- Я сегодня за главного врача.
- Доктор, вас можно на минуту?
Конечно.
- Это что, все твои что ли?
- В смысле?
Ну, если кто нравится, пожалуйста, действуй!
Лев Соловейчик, актер. Буду играть Ленина.
- Сочувствую.
- Да.
В призрачно блеклых тонах умирающий
век осени.
Утонув в разноцветных снегах, я сажусь
в расписные розвальни.
Молодец в буйном взрыве волос и знакомый
разбойный свист.
Унесут меня на погост, побеля головы
моей лист.
И забытый из детства снег мягко выбелит
вдовий плат.
Мир мой милый и малый век в полумертвый
изгонит сад.
Я пришла целовать кров, сердцем слушать
умерший хруст
Под серпом угасавших стихов, как замерзшей
рябины куст.
Умыкни меня в глаз синеву, обними жарким
солнцем осени.
Чтоб почувствовать мне наяву тишину твоей
зимней песни.
Заинька, ты была просто неподражаема.
- Спасибо, спасибо.
- Я горжусь тобой.
Соловейчик, драма. Сижу я, скоро буду
Лениным.
- Поразительное сходство.
- Да?
Нет, лорд мэр не устроит, нужна королева.
Я