Петров.
Занимайся своим делом.
Есть.
Попал.
А вам что, делать нечего?
Истребители.
Изучайте карту района
боевых действий.
Вон, как люди делают.
- Б5.
- Потопил.
Ура!
Смирно! Вольно.
Ну я тебе сейчас!
- Как аппарат?
- Что с пушкой?
Позову оружейника. Была в порядке.
- Товарищ командир, задание выполнил.
- Потом.
Почему вышел из боя? Опять заклинило?
Заклинило.
Подавай в трибунал, командир.
Алешка, пушка-то в порядке.
Ты выстрелил все, до железки.
Ну ладно. Ладно, Макарыч.
- Что, пощипали?
- Хуже.
Вы что, не ужинали?
А ты что, озверел?
Тяжело в учении, легко в бою.
- Тоже мне, маэстро нашелся.
- Спокойно. Сначала. И...
О це така собака, шо когды
нимци пришли у село,
то усих собак перестрелялы.
А це Люба так ховалась, так ховалась,
что вин зовсим гавкати не вмие.
Добрый вечер вашей хате.
Картофле досте?
- Сидайте.
- Як зовут цего волкодава?
- Як вас.
- Алешка? Ах вы...
Эй вы, гасите огонь!
- Солдат!
- Я.
- Ты сменился?
- Так точно.
Давайте, ребята.
Отведи ребят в столовую,
пусть накормят.
Есть! Пошли, ребята!
- Оприходуем?
- Обойдемся без подогрева.
Ясно. Серьезный, значит,
разговор намечается?
Что с тобой, Сережа?
Ты же истребитель.
Все, что ты скажешь, Лешка, знаю.
Кончился истребитель, Леша. Все.
- Я трус, командир.
- Серега.
Помолчи, Леша, помолчи.
Сломался я. Ты Понари помнишь?
Болтуны. Привыкли
говорить: немец трус.
Немец боится лобовой.
Обязательно отвернет.
А мой не отвернул. Да так,
что плоскости поотлетали.
Крылышко в лево, крылышко в право.
Очухался на земле.
Як догорает, а у меня перед
глазами черешня цветет.
- Работаем на износ, Серега.
- Знаю, Лешка, знаю.
Но поверь, клянусь матерью,
я не сознательно из боя выходил.
Машину чувствую, руки на месте,
рвусь в бой, а как
вспыхнет. Очнулся, бой черти где,
а я вывалился.
Наверное выжить хочу.
- От войны не уйдешь.
- От себя не уйдешь. Вот что страшно.
Подавай в трибунал, командир.
Вот рапорт о списании.
Куда?
В пехоту. К чертовой
матери! В штрафбат!
К чертовой матери. А кто ж
сбивать бубновых будет?
Я с желторотиками, да?
Вот это все, что я для тебя
сделать могу.
А помочь: знаешь, Серега,
в жизни бывают минуты
когда человеку никто, никто не может
помочь. Рождается сам и умирает сам.
Ну ладно. Хозяин чаем не угощает.
К делу. Давай-ка, садись.
Ты себе планшет когда-нибудь заведешь
или тебе подарить?
- А в бою сапог надежнее.
- Ну... То в бою.
По сведениям партизан, противник
перебрасывает к нашему плацдарму
большую группу танков.
Сведения не проверены.
Так что лети, ходи по крышам,
заглядывай в стволы зениток,
а танки обнаружь.
А вы знаете, давайте я
на трофее слетаю.
- На мессере?
- Свои же могут хлопнуть.
Да, а там я зато пройду
как у себя дома.
Ну что, это мысль.
А своих мы предупредим.
Прощупай вот этот лес.
Заходить будешь
со стороны противника.
Выйдешь у Некрасовки. Но только
смотри без фокусов. Я тебя знаю.
Никуда не влезать,
себя не обнаруживать.
- Задание ясно, разрешите выполнять?
- Вернуться живым.
- Есть.
- Успехов.
Ну что, Иван.
Пойдем, проверим пополнение.
Василий Васильевич. Может...
Чаек готов. Чайку!
Чайку, да? Ты что же думаешь,
пока мы тут будем чаи гонять
с полосы успеют убрать
разбитый самолет?
Да выключи ты его к чертовой матери!
Кругом, к чертовой матери,
чтоб я тебя не видел!
Я на задание. Этих
под твою ответственность.
Гоняй до седьмого пота.
- Я?
- Именно ты.
Не знаю, товарищ командир,
не знаю, товарищ командир.
Кузнечиков ловит.
От полетов отстранить,
ста грамм не давать
назначить дежурным,
вечным дежурным по аэродрому!
Кузнечик.
- Куда ж лететь-то?
- Вперед, на Запад.
Эх, в такую погоду.
- Макарыч!
- А?
В ставке Гитлера ходят упорные слухи,
что некоторых советских соколов
некоторые не сознательные механики
перед боевым вылетом крестят.
В ставке Гитлера все малохольные.
- От винта!
- Есть от винта!
Во дает, а? В такую погоду.
- Что положено Юпитеру не положено...
- Товарищ старший лейтенант.
Мы еще сегодня будем летать?
На сегодня дров достаточно.
Учите мат. часть.
Дай, друг, на счастье лапу мне.
Да не унывай, Кузнечик.
Пока подежуришь, а комэск отойдет.