можете.
До свиданья.
Да, но прошу учесть
счастье женщины.
Вот пришел к вам.
К власти защиту искать.
Кто ж на вас нападает?
Гибнет семья. Разрушается,
так сказать, основная ячейка.
- Требется охранить ее.
- От чего же она гибнет?
А это вы сами знаете.
Мать забыла про детей,
про обязанности.
Потеряла голову.
На глазах у всех любовь крутит.
Бить будете?
Я люблю ее. Люблю.
А я муж. Законный.
И так вышло, что может, тоже.
Каждый ведь по-своему.
И что тут делать? Дети ведь мои.
Вы не поп, а я не верующий,
чтобы перед вами исповедоваться.
А все одно. Хочу восстановить.
Пришел к вам за помощью.
- А она? - А что она? Она в угаре.
Ей сейчас бесполезно.
- А со мной, думаете можно?
- Можно. Потому и пришел.
Ваша обязанность оберегать
людей, даже к счастью.
- Имею право обращаться.
- Нет.
А я не уступлю. Там мои дети.
Вы это можете понять,
чужой вы человек, или не можете?
Не советую вам брать на
себя такую ответственность.
Вы не можете знать,
как у нас сложится.
Уходите.
Задержитесь.
Овчаренко. Уходи.
Спасибо, товарищ лейтенант.
Освобождаетесь условно.
Отсидите после экзаменов
или в первые каникулы.
- Слушаюсь.
- Товарищ лейтенант, а как же мы?
Я, конечно, не судья, но
думаю, года через два.
Вернулась.
Я у тебя все забрала постирать.
Вот полотенце, пока...
- Есть.
- Да? Ну все равно.
Гриша, я стишки сочинила.
Я тебе их сейчас скажу,
только ты не смотри
на меня, ладно?
Сияет солнце в небесах,
цветут красивые ромашки,
поет кукушка там лесах,
а в дом ко мне приходит счастье.
Люблю тебя лишь одного,
люблю глаза твои родные.
Хочу спросить хоть у кого:
за что мне эти дни златые?
Приходил твой муж.
Да. Я думаю, ну куда
это он подался...
- Нам надо подождать.
- Чего подождать?
- Вообще подождать.
- Не встречаться?
Я дал слово.
Митьке дал слово?
Чего будем ждать?
Пока жизнь подскажет.
Поняла.
Это ты нам вроде испытательного
срока вкатил, чтоб одумались.
А у меня ты спросил, Гриша?
Не имеем права.
- Здорово, Шур.
- Здорово. Здравствуй, дядь Степан.
Шура! Ты насчет моего Василия
Тихоновича говорила?
Насчет Васьки, Шур.
А! Это можно. Это мы
запросто. Он где?
Около спортплозадки ошивается.
- Мяч стройотряду.
- Так двойной удар был.
Да, да. За пререкания
очко снимается.
Супруги не имеется, и
детки по папке не плачут.
Так что, если у кого
возникнет бубновый интерес...
Я извиняюсь, только
Василию Тихоновичу
сейчас время идти в
сельсовет расписываться.
Что?
- Граждане, внимание!
- Я не понял.
Сейчас поймешь. Сейчас состоится
торжественное бракосочетание.
Невеста вся в белом.
С известным вам Васькой Сеньором.
Ну кончайте цирк.
Ну, гони-ка паспорт.
Попридержите жениха,
а то он сильно прыткий.
Без подножек!
Стой! Далеко не убежишь!
- Майка!
- Что, Шурка, что?
Давай сюда штемпель самый большой.
Ваську-Сеньора женить будем.
А, конечно, давно пора.
Давай-давай скорее,
а то жених уже рвется!
Шурка! Не смей! Я тебя прошу!
- На, Шурка, на!
- А ты его хорошо намазала?
Да, все в порядке.
Жирно намазала, да? А куда
ставить? В особые отметки?
- Так... - Ольга открой! Не держите меня!
Так, находим особые отметки, так...
Отметки нашла.
Не держите меня. Надёк! Надек.
Не смей, слышишь?
Отпустите меня. А?
Отпустите вы меня. Ну вот и все.
Все равно было бы
недействительно.
Конечно, недействительно,
Василий Тихонович.
Только зря вы так пугались.
А мне нечего пугаться.
Отбита телеграмма. Прошу отпуск
свой счет тэчэка Ермолюк.
С кровавых не пришедшие полей...
Дочка. Сын. Шура, говорю, какая
помощница выросла, а?
- Не устала?
- Нет.
- Сколько ведер-то?
- Восемь уже.
- Шур, а в прошлом году сколько было?
- Меньше.
Во! Феномен.
Шур, смотри-ка феномен природы.
Послана телеграмма.
Прошу по собственному
желанию Ермолюк
Как же, Шура, дальше жить будем?
Шиворот-навыворот всё.
- А, Шура?
- Да так, наверное, и будем жить.
Может, еще все переменится?
А участковый-то, что?
Не люблю я тебя, Митя, вот что.
- А раньше? Раньше