ее целую.
Сейчас. Пока.
Собралась?
- Только не знаю, что мне обуть,
новые или любимые?
- Не делай мне мозги.
Ну, любые.
Только быстро!
- Тогда можно надеть голубой сарафан?
- Книжки с собой брать?
- В пакет.
-Ой, наконец-то, наконец-то!
Явился - появился!
- Такси у подъезда еще стоит?
- Угу.
- В аэропорт опаздываем.
Опять подрался?
Ну... как?
Из-за девки какой-нибудь?
Ой, мужчина - молодец! Боец!
Это для танцев очень неполезно.
Как ты с таким лицом будешь танцевать?
- Мам, отстань.
- Йод в аптечке,
в холодильнике суп.
Деньги - на холодильнике.
Мы сейчас отвозим заказ,
потом едем в аэропорт...
Мама, роди меня обратно...
Геночка, самое главное, чтобы
у вас с Нюшей все было хорошо.
Все для вас...
Так! Нюша, поехали!
Быстро!
Давайте, все!
Помажься йодом.
- Пока.
- Нюша!
- Гномик! Вся школа так тебя называет.
- В какой-то момент я понял,
моей матери по барабану,
что со мной происходит.
О чем я думаю, чего хочу, чем живу...
Я был совсем один.
Я ненавидел ее за эти танцы,
У меня не было ни друзей, ни подруг.
Не знаю, почему, но я вдруг
надел женское платье.
Накрасился, встал на каблуки...
И пошел в местный бар.
Меня там никто не узнал.
- Спорим, будет моя.
- На 100 баксов.
Разбей.
- Здоров.
- Ну, давай показывай, где красавица?
- Да, хорош, ребята..
- И все точки над "и" были поставлены.
Точки над "и", да...
Мне это понравилось,
понял, что это мое. Все.
[Истеричный крик]- Выпусти меня!
- Ага, щас!
Девочка моя, ты с нами совсем недавно работаешь,
а короной своей уже весь потолок раскорябала.
Зараза.
Насрала в гримерке - убери за собой.
А то рассыпала вчера салфеток своих...
- Ларочка, девочка,
успокойся... Ну...
- "Ларочка", я уже сто лет как Ларочка.
- Пусти меня.
- Пройдет 2 недели,
и она все поймет.
Поймет, как здесь жить.
Все будет хорошо.
- Только не надо из себя строить мать - настоятельниц!
На монашек не похожи.
- Хватит крысить мой клей для ресниц.
Пора своим обзавестись.
- Ой, Ларочка, не агрессируй!
- Маргарита Генриховна пожаловала.
Встречаем!
- Лара, стульчик, быстрей. Быстрей.
- Сестры, здравствуйте.
Товар принимайте.
С тебя лишних 100 за материалы.
Это тебе.
- О... Красотуля какая...
Супер-пупер!
- Не хватает...
- Что? Опять не хватает?
- Да.
- Я тебе на день рождения ниче не дарил?
- Не...
- Заплачу, не переживай.
- Ангел.
- Марго, познакомься, это наша новая девочка.
- Мама...
- Гена...
- Не поняла...
- Была бы дурой, поняла.
Пойдем... Поздороваемся с гостями клуба.
Иди. Рот закрой.
- Почему ты...
Ничего не сказал...
Я бы поняла.
- Мам, чего б ты поняла, мам?
Я сам не понял, как это случилось.
Мне это нравится.
- А платье откуда такое?
- Они дали.
- Я тебе лучше сошью.
Завтра дома снимем мерки...
- Ну, как прошла встреча на Эльбе?
- Состоялась.
- Теперь мы не воюем.
Но живем мы отдельно.
Потому что я хочу быть самим собой.
И чтобы не объяснять младшей сестре,
почему у меня больше женских платьев,
чем мужской одежды.
Все.
- За платья в шкафу!
- За красивые платья!
- А Вы, Алексей Викторович,
ветеран...?
В смысле, в жанре травести.
- Глобально - да,
если не сказать большего.
В годы советской юности,
я учился в педагогическом институте.
В ту пору было модно устраивать смотры
и отчеты художественной самодеятельности.
Лет 25 назад на одном таком концерте сокурсницы
уговорили меня выступить.
Я и выступил... по полной программе.
- Музыка будет какая - нибудь?
- Что Вы? Зачем?
Это же звенящая тишина исторического момента.
- Вся эта композиция, товарищ Кипячева,
мило, да, мило,
но не более того.
И имеет опосредованное отношение
к художественной самодеятельности.
Искусство, дорогие мои, должно вызывать
фантазию у зрителя.
Будоражить энергию масс.
- Кто сказал?
- Ленин.
- Садись.
Луначарский Анатолий Васильевич.
Слыхали о таком?
- Да, конечно.
- А это что? Что это?
Да формализм. В чистом виде!
И не можете, конечно, участвовать
в нашем концерте.
Не нужно иметь много фантазии,