минут.
Не меньше часа!
Нет, за 40.
Если быть точным,
к дверям больницы —  ровно за 38 минут.
Но было поздно.
Так что скорая его не спасла бы.
Отправимся сейчас —
и успеем в больницу раньше, чем скорая.
Решай.
Ицуки твоя дочь.
Решить должна ты.
Но как ты пойдёшь через такие сугробы?
Я не пойду. Побегу.
Только переночуем. А утром уйдём.
Идёт?
Сигэ.
Что у тебя на лице?
Ну, говорил же, он похож на медведя.
Его смерть — большая утрата.
И почему хорошие люди так рано уходят...
Кадзи тоже был там, когда это случилось.
Тогда моя шевелюра была куда пышнее.
Да уж, с этим не поспоришь.
Но он хороший малый.
С тех пор помогает приезжающим сюда альпинистам.
Из-за этого случая я решил стать инструктором по той горе.
Но, когда с альпинистами завожу разговор об опасных для жизни местах или о ненастной погоде,
они перестают слушать.
Ты молодец, Кадзи.
А я вот сбежал подальше от гор.
Как насчёт восхождения?
Исключено.
Что ж так?
Мне
страшно.
«Любовь мою
уносит южный ветер».
Что это за песня?
Гимн клуба или что в этом роде?
Ицуки напевал её перед смертью.
Он упал в ущелье.
Мы не видели его,
но слышали, как напевал.
И почему из всех песен он выбрал именно эту?
Ему даже не нравилась Мацуда Сэйко.
Чудной он был.
Да уж.
Знаете, он так и не сделал мне предложение.
Как-то пригласил меня на гору Мая.
В его руке лежало обручальное кольцо,
но он ничего не сказал.
Почти два часа мы просидели, не проронив ни слова.
Мне стало жаль его.
Тогда я решила сама спросить, жениться ли он на мне.
В ответ же услышала лишь одно слово:
согласен.
Таков уж он был.
Беспомощный в отношениях с девушками.
Но это тёплые воспоминания.
Верно.
После него осталась добрая память.
Верно.
Но мне этого мало.
Достаю его после смерти и прошу о большем.
Какая же я эгоистка.
Но послушай, дедуль.
С той поры минуло 10 лет.
И что с того?!
Тебе уже 75.
76 вообще-то.
Ты не справишься.
Возраст тут неважен!
Важен!
Дедуль.
Я же говорила.
Подождите!
Стойте!
Не волнуйся.
Даже ценой своей жизни,
но я уложусь в 40 минут.
А тому —
кислородную маску.
Сестрица!
Мы не переезжаем.
Это точно.
Не знаю, кто кого переживёт, — дедушка или дом, — но до того момента мы остаёмся.
Как агент по недвижимости, гарантирую,
что дом рухнет первым.
Не переживай, сестрёнка.
Они поправятся.
Хироко-тян.
Хироко-тян.
Что такое?
Пойдём посмотришь.
Рассвет просто волшебный.
Что?
Видишь?
Вижу что?
Вон та гора.
Присмотрись.
Фудзии где-то там.
Фудзии!
Ты всё ещё напеваешь песню Мацуды Сэйко?
Не замёрз ли ты там?
Я забираю у тебя Хироко-тян.
Хорошо.
Хорошо.
Видишь, он согласен.
Так нечестно, Акиба-сан.
Хироко-тян, поговори с ним.
Думаю, тебе есть что сказать.
Вперёд.
Как поживаете?
У меня всё хорошо.
«Здравствуйте, Фудзии Ицуки.
Как поживаете?
Как поживаете?
У меня всё хорошо».
У меня всё хорошо.
Как поживаете?
Как поживаете?
У меня
всё хорошо.
Как поживаете?
Как поживаете?
У меня всё хорошо.
Как поживаете?
Что за шум?
С утра пораньше.
Подожди.
Это главная часть.
«Здравствуйте, Ватанабэ Хироко.
Подумать только, мой папа умер оттого,
что запустил простуду.
Случилось это 1 января в год окончания средней школы.
На похоронах, устроенных после Нового года,
было полно сумбура».
Аканэ-сан, больно.
«Маму захватила апатия.
Начался новый триместр,
а я не могла ходить в школу.
И однажды...»
Иду.
Что случилось?
Почему не в школе?
— Как...
— В школе...
Что это?
А, это.
Брал до каникул и забыл вернуть.
Может, ты сдашь?
Почему бы тебе самому это не сделать?
Я прошу тебя, потому что сам не могу.
Почему?
Верни, пожалуйста.
[Траур]
Кто-то умер?
Папа.
Прими мои соболезнования.
Чего?
Ничего.
«Больше я его не видела.
Вернувшись спустя неделю в школу...»
Опять дело рук Инабы.
Нет-нет. Это не я. Он.
Ты же в курсе, что Фудзии-кун перевёлся?
Так внезапно, что не успел попрощаться.
Ты чего?
Ицуки...
[Фудзии Ицуки]
[«В поисках утраченного времени»]
«Это последнее воспоминание об Ицуки.
И