альта,
фортепиано и контр-фагота.
Алло, 30-ый. 30-ый?
Н- да...
- Что да?
- Да все, да.
- Ничего ни да.
- Еще как, да.
Только полный идиот, может второй день подряд...
...уходя в консерваторию,
попадать в вытрезвители.
Одевайся.
Слышь, брат...
- ... не надо свистеть...
- А то, это... денег не будет. Правда?
Понял.
Спасибо. Классная вещь.
Ну и оставь себе.
Зачем? Лучше в следующий отпуск возьму.
Можеттам пригодится?
Там у меня рация.
- Новости смотрел сегодня?
- Не-а.
Оказывается, Луну, первыми облетели черепахи.
Наши черепахи, из пустыни Кара-Кум.
- Здорово.
- И что самое интересное, вернулись обратно на землю, живые и здоровые.
Их поисследовали с полгода, а потом,
на волю выпустили. Представляешь.
Ползаюттеперь где-нибудь у себя в стае...
...жрут свои колючки и все с ними,
как с равными.
А ведь они даже сказать не могут,
что в космос летали.
Жрут свои колючки и молчат.
Ну и правильно.
- Че правильно?
- Главное, что летали.
Н- да...
- Что, да?
- А все, да!
Мужики, флаг перехватите!
Лестницу, за одно придержите.
- Ты напиши, с какого дня у тебя отпуск нормальный начинается.
- Зачем?
- Я тебе абонемент куплю. -
В бассейн? - В консерваторию.
Муж пьяница - большое несчастье для семьи.
Выключи свет.
Пахнет?
Наблюдать за женщиной, когда она приводит себя
в порядок, неприлично.
Офицеров разве этому не учат?
Чайник вскипел, а личный состав к приему пищи
не готов.
- Три наряда вам, как с куста.
- За что?
За нарушение воинской дисциплины
и моральное разложение офицерского состава.
Ну, тогда не только моральное,
но и за физическое.
Слушай, а кто это?
- Это... это я.
- Где?
В клинике, сразу после института.
- Какого института?
- Медицинского.
Еще вопросы будут?
- Годулянов!
- Я.
Проходим.
- Смирнов! -
Я. - Проходим.
- Савельев!
- Я.
- Рубинштейн!
- Я.
- Корюк!
- Я.
- Комов!
- Я.
- Рафиков!
- Я.
- Мацук!
- Я.
- Воронов! -
Я. - Проходим.
- Воттак.
- Зачем?
Сейчас придет милиция... и я скажу,
что это сделал ты.
Тебя заберут в отделение, ты опоздаешь
на самолет.
- И тебя выгонят из армии.
- А дальше?
Дальше?
Дальше, каждое воскресение, мы будем
возвращаться из гостей с веселыми лицами.
Только обязательно с веселыми.
И так, до самой смерти.
Господи, ну надо же... в кое-то веке Айвенго.
Так и то, после брачной ночи сбегает на войну.
- Никуда я не сбегаю, просто работа такая.
- Работа?
Неттакой работы.
Неттакой работы - погибать и убивать.
Есть только такие, как ты,
и которые, больше ничего не умеют.
Которые только и умеют погибать, убивать...
жить в крови, в дерьме...
и затягивать в это дерьмо, чужих детей.
Потом говорить, что это такая работа.
А теперь запомни. Ничего не было. Слышишь?
Ничего не было и быть не могло. Понял?
Ни-че-го.
- Это я, мам.
- Ты где?
- В аэропорту. Рейс через 40 минут.
- Какой же ты стервец, Женька.
- Ну, ладно, ма. - На
вечере хоть был? - Был.
- Ну и как?
- Нормально. У мужиков все в порядке, у девчонок тоже.
- Все пришли?
- Все.
- И Лена была?
- Какая?
- Какая, Точильникова?
- У тебя что, много Лен было?
Была, двойня у нее с Котелком,
в школу уже ходят.
А у Котелка, фирма своя, скоро в Бельгию едет,
контракт подписывать.
Ну и, слава Богу.
Хотя конечно, Женька, ты стервец.
Ну, ладно, ма, три дня всего было. Тем более отпуск
внеочередной был, очередной уже через полгода.
Осталось то, чуть-чуть.
- Командир, 7-ой на связи.
- И чего?
Просит завернуть в Караюрт,
доктора захватить для 2-го.
- А повара с массажистом ему не надо захватить?
- Что?
- Завернем, если просит. -
Есть. - Хреном улицу подместь.
- Что? - Завернем,
говорю. - Понял.
Дверь прикройте, пожалуйста.
Машина у подъезда, соляра на ис... ходе.
- Нравится? -
Нравится. - Мне тоже.
Знаешь, что я щас хочу больше всего на свете?
- Послушать Рунгенхагена?
- Ну, это само собой.
- А еще, научится воскрешать детей.
- Зачем?
Опять, зачем?
Что бы хоть иногда иметь возможность
их убивать.
Орут очень громко.
Хафиза!
Ну,