прививки все.
Ну а там, кто разберет...
Слышь, Танюш...
-...а она чо, правда что ль от груди 1 40 жмет?
-Да ладно...
...ее потолок максимум 1 10.
-Не, ну то же хорошо.
-Представить себе не могу, как они целуются.
-Почему?
Она себе языком до уха достает.
-Не может быть.
-Еще как может.
Она когда первый раз к нам в дом пришла...
позвала меня в ванную комнату и говорит:
-Смотри, я сейчас себе ухо, без рук почищу.
Я ей: - Может не надо?
Палочки же есть гигиенические.
А она как высунет...
...и сначала кончиком языка себе в одно ухо,
потом в другое. Понравится мне хотела.
А я неделю без снотворного уснуть не могла.
Знаешь, Тань...
отец мне твой, все равно понравился.
Хороший он мужик, по-моему.
Может просто ему... без любви трудно?
Да знаю, что трудно.
Самой папу жалко.
Но смириться не могу.
Не могу.
Ты главное, не переживай.
Я тебя никому в обиду не дам.
Ты знаешь, ты тоже очень хорошо целуешься.
А то, что ты языком до уха не достаешь...
...так это не беда.
Я вот, допустим, легкий очень.
Я решил написать либретто для
ее следующего балета.
Я уже даже первые строчки придумал.
Томится рампа сладострастно,
Богиня топчет пяткой пол...
Раз, два.
Раз, два.
А в это время болтаешь ногами, воттак вот.
Вместе с руками и ноги.
Раз, два.
Давай, давай.
Сверху давай, как бы сверху.
-Ах, Татьяна, я так люблю Шопена.
-И я его очень люблю.
Особенно вторую часть концерта в Копенгагене.
Жаль, что современные музыканты
игнорируют это произведение.
Вторая часть - это вершина творчества Фредерика.
Итог его многолетних кропотливых поисков,
в области нефигуральной гармонии.
Точно, Тань.
Как здорово ты это сказала.
-А может быть, они ему просто завидуют?
-Да гады они.
-Ванечка, ты такой тонкий.
-Да нет...
...просто у меня дедушка
работал в деревне баянистом.
Это он пристрастил меня к музыке.
Я люблю тебя Татьяна.
Я всегда любил тебя.
Просто не понимал этого.
Я словно бродил во тьме.
Музыка открыла мне глаза.
-И мне открыла.
Я тоже тебя люблю.
-Ну, тогда может, сменим пластинку?
Семеныч... когда уже ты меня на ринг выпустишь,
в тяжелом весе?
Нет, ну ты ставишь передо мной
невыполнимые задачи.
Даже если тебя не поймают на взвешивании...
Даже если будешь настолько скор,
что тебя не пробьют...
Скажи мне, мой стремительный друг...
Как ты собираешься со своими шестьюдесятью кг.,
отправить в нокаут гражданина
который в 2-а раза тяжелей тебя?
Ну, я не знаю, Семеныч... ты ж у нас тренер,
вот и придумай.
Да все что можно было придумать, уже придумали.
Тебе может помочь только чудо.
-Так ты ж у нас Дед Мороз, Семеныч... ты и чуди.
-Вези тогда в гастроном...
...чудеса так с кондачка не делают,
элементы нужны.
Я Дед Мороз. Я Дед Мороз.
Трах тибидох-дох.
Ну, чудо, так чудо.
О-па...
-Здравствуй Дедушка Мороз.
-Ну, здравствуй.
А ты, по какой линии Дед Мороз?
По профсоюзной... или от Собеса?
Я то? Я то настоящий Дед Мороз.
Говори, что тебе надо.
-Три желания.
-Одно.
-Да...
Пусть мой ученик, под моим чутким руководством,
удар натренирует... тонны на полторы.
-Для коллеги, без проблем.
-Спасибо.
Слышь, Семеныч...
-Семеныч?
-А?
Я грушу пробил.
-А ты знаешь, что нас Дедов Морозов,
аж несколько?
-И что это значит?
-Значит, что водка была паленая.
Что пробил?
-Грушу говорю, пробил.
-А из чего она была?
-Да обычная груша.
-Дай посмотреть.
Вань...
...а ты помнишь, как ты ударил?
Повторить сумеешь?
Вроде обычный прямой...
Я не уверен. Попробую.
Спасибо коллега.
Ваня, надо вспомнить.
Вспоминай. Вспоминай, Ваня.
Ванечка, я понял.
Это был хлесткий удар.
Как пуля.
Вот смотри.
А? Простой удар.
Тьфу, а не удар.
Смотри.
Вот он, хлесткий удар.
Даже если противник останется стоять на ногах,
он будет испытывать чудовищную физическую боль
и внутреннее разрушение.
Нет, Ванечка, все-таки я гений.
-Путь, пройденный цивилизацией тысячелетиями и...
-Семеныч, менты.
Бей короче.
Хлесткий удар.
Нет, Ваня, это сопля, а не удар.
Болевой шок.
Эффектно, Ваня...