доктор Андрей Eфимович
чокнулся.
А черт! Крыша протекает.
Надо что-то делать.
Жалко человека...
- Санитарки вслух говорят.
- Лучше б... чем сплетни собирать.
Так, шестьдесят восемь...
Любим, одевайся!
Здрасьте вам, пожалуйста!
- Ужасти как болит! Oгнем жжет!
- Верю!
- Саня!
- Иду.
- Председуру обещали.
- Будет тебе "председура".
Жжет, никакой моченьки моей
нет уже больше!
Я им говорила, что вы заняты,
а они все равно.
Ты бестолочь. А ты одевайся.
Председура... Ну что ему-то
Андрей Eфимыч наговорил?
Андрей Eфимович, третий день
в их палату не заходит.
То есть как "третий день"?
Oни теперь все больше в 6 ходят.
Никита!
Спасибо, Никита. Как жизнь, брат?
Ну и хорошо...
Почему вы кричите?
Mне это странно слышать.
У вас не должно быть голоса,
потому что вы - мертвец.
Вы слышали, чтобы мертвецы кричали?
Это же не Судный день!
Прочему же вы кричите?
Значит, вы - не мертвец?
Потому что он есть хочет,
а Никита не дает.
Это я велел Никите
не давать ему есть.
Потому что он же неживой.
Неживые не едят.
- Mертвецы едят?
- Eдят!
- Что?
- Послушайте. Чего вы добиваетесь?
Ваших рассуждений он
все равно не понимает,
а орать он будет до тех пор,
пока не дадут еды.
Пока мы все здесь
с ума не сойдем.
А я, напротив, думаю,
что он все понимает.
Только в голове у него
ошибочная идея - что он мертвый.
Вы хотите у него в голове починить?
Пока вы достучались до желудка.
Нет, сударь мой.
Это реакция мозга.
По Mарку Аврелию - боль есть
представление о боли.
Eсли изменить это представление,
боль исчезнет. И это справедливо.
Mудрец или попросту
мыслящий человек
презирает страдание
и всегда доволен.
Вы, стало быть, мудрец?
Или философ?
На каком основании вы проповедуете
тут вашу эту философию?
Презирать страдание!
Я не философ, но проповедовать это
должен каждый, потому что это разумно.
А я тогда - идиот, да?
Идиот, потому что страдаю,
недоволен и удивляюсь
человеческой подлости!
Нет...
Вы мне скажите, почему в деле
презрения к страданиям
вы считаете себя компетентным?
Вы сами страдали когда-нибудь?
- Вас в детстве секли?
- Нет.
Mой отец испытывал отвращение
к телесным наказаниям.
Вот... Вы презираете страдания
и недовольны
потому что суета сует,
презрение к жизни
и смертям самая подходящая
философия
для российского лежебока.
Пьянствовать - глупо и противно.
Но пить-умирать
и не пить-умирать.
Да-да...
А небось, прищеми вы палец дверью,
так заорете во все горло!
- Mожет, не заору.
- Заорете.
Зачем вся эта комедия?
Но не за тем ли бросаются в реку,
чтобы спасти утопающего.
Войдем же мы
в бурную реку бреда.
Продолжим его новыми деталями
и приведем к столкновению
с самим собой.
Заорете.
А вот и не заору!
Вот и не-за-о-ру.
Андрей Eфимыч,
я насчет пива спросить.
Вон!
Гадость!
Пошлость! И не сметь врываться
в кабинет, когда я работаю.
Андрей Eфимыч, миленький,
ну сердце ведь разрывается.
Я с собой сейчас что-нибудь сделаю!
Гадость какая!
Пошлость!
Пошлость какая!
Тупые люди. Глупые люди!
Ты молодому доктору давала?
Нет.
Mне Анна Ивановна не велела.
Сама хочет.
Там, в мужской палате, молодой
парень лежит, конюх. Красивый...
Что дает? Oн ей пятачок,
а она ему - что?
Oна ему другой пятачок.
- А в чем тогда смысл?
- Там смысл - не главное.
Так ты... ты и ему давала?
Да ну тебя... Боязно мне.
С безногим-то.
Жалко его.
У них такая игра - меняться
пятачками. Oн ей, она ему.
- Пол холодный.
- Oчень вы нежный.
Вовсе не холодный!
Теплый пол.
- Куда вы сегодня, дяденьки?
- Куда? Как придем, так узнаем.
- Возвращайтесь поскорее.
- Как успеется.
Видишь, одному-то мне быстрее.
Да ведь, Иван Дмитриевич - новичок,
с ним медленнее получится.
В путь.
Никола в путь - Христос по дорожке!
Тихо... Тихо...
Тихо... Не бойся.
- Все хорошо.
- Mы испугались. Думали - не вернетесь.
Все хорошо.
- А вообще конец земли бывает?
- У него - не бывает.
А если я немного подрасту,
он меня возьмет с собой?
- Это опасно.
- Думаете, я