так неудобно!
— Вы чудовище!
— Что это вы убегаете?
— Минэгиси!
У вашего крохи уже есть глазки и носик.
Вы такой человеколюбивый.
Вы хорошо притворяетесь.
Только что ж вы колете «Салварсан»?
Жизнь удивительная штука, правда?
За всякой дверью — ещё дверка.
Вот так сюрприз.
Я думала, в ординаторской никого нет,
и выключила свет.
А они как подскочат.
Доктора. Всё ещё работают.
Они говорили о чём-то важном.
У них проблемы с деньгами.
Ты сама невинность.
Может, папаша с сынком уединились
и обделывают тёмные делишки.
— Нет, что ты.
— Вот как?
А знаешь, кто ворует «Салварсан»?
Я и говорю, ты сама невинность.
— Куда ты?
— Подслушивать.
Там, где секретничают,
можно узнать правду.
Я... изобличу...
обманщика!
Он назвал меня чудовищем!
Это он чудовище!
Не надо было мне спрашивать.
Я хотел услышать от тебя,
что Минэгиси ошиблась.
Я и мысли не допускал,
что ты колешь «Салварсан».
Поверить не могу... у моего сына...
Насколько всё плохо?
Реакция Вассермана 3+.
Кёдзи! Как тебе не стыдно!
Я не прощу тебя! Не могу!
Я не прощу тебе Мисао!
— Пойми, я...
— И слышать не хочу твои оправдания.
Я порезал палец во время операции.
И заразился сифилисом от пациента.
Когда я понял, что у пациента осложнения,
я предположил... самое худшее.
И... оказался прав.
Кёдзи, мне стыдно.
Я вообразил невесть что.
— Ничего, бывает.
— Нет.
Пусть я твой отец, но я был неправ и
обязан извиниться перед тобой.
Пожалуйста, прости меня.
Но, Кёдзи,
почему бы не рассказать мне раньше?
_И всё же не пойму я,
о чём думает правительство.
Теперь я вижу, из-за чего
ты отказываешься от Мисао.
И понятно, почему ты помогаешь
попавшим в беду.
Я тоже многое пережил
и знаю, несчастье
делает людей жёстче.
Я говорю в том числе и о Мисао.
Тебе не стоит держать её
на таком отдалении.
Я знаю. Но...
на лечение может уйти
от трёх до пяти лет.
Во время войны меня
перебрасывали с места на место.
Без лекарств болезнь прогрессировала.
Сколько Мисао лет?
— Двадцать семь.
— А, да.
Так вот, Кёдзи... Я считаю,
ты должен всё рассказать Мисао.
Чтобы она смогла забыть тебя.
Нет, я ей ничего не скажу.
Я думал над этим.
— Нельзя ей ни о чём рассказывать.
— Почему?
Если я ей во всём признаюсь
она ответит, что будет ждать меня
пять, десять лет, пока я не вылечусь.
Я на это не пойду.
Я знаю, Мисао будет ждать.
— Она такая.
— Но как же, Кёдзи...
Что мне теперь,
загубить всю её жизнь?
Господин Кондо! Господин Кондо!
Пожалуйста, потише.
Уже двенадцатый час!
Вышли!
Что? Что вышло?
Газы у мальчика!
Тише, а то доктор рассердится на вас.
Ну и как?
О чём они говорили?
Хочешь?
Вчера
ваш отец побывал у нас.
Чтобы объявить о расторжении
нашей помолвки.
Я раз за разом
спрашивала его о причинах,
но так и не услышала, почему
вы отказываетесь от брака.
Я уже почти сдалась.
Но какая-то часть меня
не хочет смириться и страстно ждёт
правдивого ответа.
Мне показалось,
что я стал сильно зависеть от вас.
Вы увидели, что наш дом
нуждается в женской руке.
И вы каждый день приходили
помогать по хозяйству.
Я просил вас больше не приходить.
Но по-прежнему принимаю вашу помощь.
Я вёл себя как эгоист. Пожалуйста,
больше не навещайте нас.
Я буду здесь завтра...
послезавтра... каждый день!
Что вы хотите сегодня на ужин?
Войдите.
Мальчик с аппендицитом зашёл попрощаться.
Хорошо.
Знаете...
Я решила сдавать экзамен на медсестру.
В самом деле?
Кёдзи это порадует.
А ещё я решила рожать.
Какие поразительные перемены.
— Знаете...
— Да?
Хочу вас кое о чём попросить.
Я считаю, что доктор —
замечательный человек.
Можете передать ему
мои слова?
Я поняла, что неверно судила о нём.
Мне стоило бы извиниться перед ним.
Но я с этим запоздала.
Что ж, хоть вам я это высказала.
Теперь на душе легче.
Здравствуйте.
О, вы занимаетесь?
Я не хочу остаться
сиделкой без квалификации.
Вы очень изменились.
Как ваш малыш?
Он спит в комнате медсестёр.
Он хорошенький, да?
От детей одни хлопоты.
И точка.
А язык по-